— Без намеков, прошу, без намеков! Сам понимаю.
Из какого-то заветного, только ему одному известного места была извлечена фляга с чистейшим спиртом. Призывно шкварчала большая глубокая сковорода, вместившая чуть ли не две дюжины яиц. Появилась еще какая-то снедь. Весело стало. Разговоры пошли, воспоминания.
— Может, погуляем, — тихонько предложила мне сидевшая рядом Люда. Кстати, только тогда, за столом, я узнал, что она москвичка и что служит в дивизионном медсанэскадроне, а сейчас прикомандирована в помощь ППО кладовщицей.
Мы незаметно, так по крайней мере мне показалось, вышли из дома. Пошли по тропинке в глубь леса. Люда рассказывала о школе, о том, что добровольно пошла в военкомат, попросилась в действующую армию и вот уже год при нашем корпусе.
— Поначалу страшно было, особенно там, под Валуйками. Как стали раненых привозить, знаете, руки затряслись. Я крови боюсь. Боялась раньше. А тогда, в Рождествено, когда вас увидала, да еще врач сказал «безнадежный», подумала, что никогда не привыкну на смерть смотреть…
— Не надо, Людочка, сейчас об этом. Кто погиб — того не вернешь. Кто выжил — живет. Не о смерти думать надо. Смотри, какой лес. И хвоей пахнет. Люблю лес…
— Я тоже люблю. И речку. Особенно летом. Товарищ лейтенант, а вы тоже из Москвы?
— Да. Вернее, из Подмосковья. Слышала такое село — Тайнинское? И станция Тайнинская есть по Ярославской дороге.
Я увлекся воспоминаниями и не сразу заметил, что стало смеркаться.
— Товарищ лейтенант, — тихо произнесла Люда, — уже поздно.
— Не надо «лейтенант». Зови меня по имени. Ведь я тебе не начальник, ты не подчиненная. Договорились?
— Не знаю, получится ли.
— Должно получиться. Ведь мы еще встретимся?
— А вам… А ты… Хотел бы?
— Конечно.
— Значит, встретимся. Знаешь что? Научи меня верхом ездить! А то все на повозках да на машинах. У нас ведь верховых лошадей нет.
— Во-первых, не лошадей, а копей. В кавалерии так говорить положено…
Слушаюсь, товарищ гвардии лейтенант! — рассмеялась Люда. — Так как насчет занятий, договорились?
— Вот это как раз и во-вторых. Когда прикажете? Прямо сейчас?
— Ну, не сейчас… Сейчас уже темнеет. Завтра можно?