Сергей помялся, прошел и положил передо мной несколько листов допроса ювелира, с которыми я уже знакомился. Правда, добавилась еще одна бумага с чистосердечным признанием господина Юштевича. К протоколам невозможно придраться, оформлено все так, что хоть сразу в суд передавай.

– И в чем проблема? – бегло просмотрев бумаги, уточнил я.

– Гм, Иван Макарович, Саша сказал, что вы собрались свидетеля представить. Дело в том, что он… не в лучшей форме, – отвел глаза Батон.

– Ха, ты его пытал, что ли? – хмыкнул я, а потом, видя, что Сергей глаза потупил, воскликнул: – Да ну на фиг! Батон, мать твою, ювелир-то жив?!

– Он в машине, – не поднимая на меня глаз, ответил Сергей.

– Пошли! – встал я и, взяв автомат, отправился на улицу. Пальто надевать не стал, не так и холодно.

Ну, свидетеля в таком виде показывать кому бы то ни было ни в коем случае нельзя. Мало того что ювелир связан по рукам и ногам и лежит в багажнике, так еще и все его лицо распухло.

– У него кости целы? – поинтересовался я, прислушиваясь к хриплому дыханию господина Юштевича, который в данный момент находился без сознания. – И у меня еще один вопрос. Ты чего с ним сотворил, дебил?! Не помню, чтобы я давал указания выбивать признания!

– Он в отказ пошел, – виновато ответил Сергей. – Обзываться начал и стращать, что как только в город войдут войска Квазина, то он со всех нас самолично кожу лоскутами спустит и к позорному столбу привяжет. Простите, не сдержался.

– Охренеть! Не сдержался он! – Я приложил пальцы к шее ювелира и проверил пульс, так как Юштевич подозрительно затих: – Живой, это лучше, нам же потребуется обвиняемый и важный свидетель. Так, – закрыл багажник машины, – вези его обратно и выхаживай. Надеюсь, с машиной управишься, Александр мне может понадобиться.

– Сделаю, Иван Макарович! – шумно выдохнул Батон, поняв, что головомойка откладывается на неопределенный срок.

– Ты чего расселся-то? – открыл я дверь машины и кивнул своему помощнику: – На выход! Спину же мне прикрывать хотел, или забыл?

– Уже иду! – ответил Александр, а когда выбрался из-за руля и подошел ко мне, то протянул папиросы: – По дороге купил, ваши-то кончились.

– Благодарю, – задумчиво ответил и, надорвав пачку, вытряхнул папиросину; закурил, собираясь с мыслями.

Мой план выступления перед собранием влиятельных лиц города с треском провалился, приходится на ходу решать, что говорить. Хотел предъявить главаря банды и заставить того самому во всех подробностях все рассказать, а теперь…

– Господин наместник, разрешите задать пару вопросов для городской газеты? – подошла ко мне дама в накинутой на плечи лисьей шубке и с длинным мундштуком в руке.

– Не боитесь заболеть? – спросил я, рассматривая стройные ножки женщины.

Даме на вид лет двадцать пять, колечки с бриллиантами, старинные и дорогие на вид сережки, жемчужное ожерелье на шейке, кокетливая шляпка, обтягивающее платье подчеркивает фигурку. Модная стрижка, в волосах искрятся снежинки, и если бы не проницательные и умные глаза, то могла бы свести с ума. Впрочем, у парней, что за моей спиной, вырвался вздох восхищения. Но потом я расслышал шепот Александра:

– Батон, он сильно гневался? Смотрю, твои опасения не оправдались и зубы у тебя все целые…

– Да лучше бы он мне по роже съездил… Понимаешь, Жало, словом, оказывается, можно больнее ударить, а взглядом и подавно, – печально ответил Сергей.