При последних словах мадам Коробейникова лукаво улыбнулась, давая понять, что все ценное в этом мире стоит, увы, не дешево, но в любви ничего невозможного нет.

— Если у вас нет таких денег, — повелительно наступала на толпу Надежда Викторовна, — займите! Вы не так бедны, чтобы не иметь долгов! Вся страна будет нищать, а мы богатеть! Кто не с нами, тот дурак! Или играйте, или затачивайте лемеха на ЗСО по тыще штук в день!

— А можно подумать? — робко выкрикнул кто-то из зала.

— Подумать? О чем? Думать нужно было в утробе матери! Если вы такой умный, отчего вы такой бедный?

— Я хочу посоветоваться с мужем! Он — юрист! — откликнулась стоящая прямо напротив Коробейниковой молодая женщина.

— Ваш муж — юрист? — скорбно переспросила Надежда Викторовна. — Какое горе в семье! Керенский — юрист, Ленин — юрист, Вышинский — тоже юрист! Друзья, кто из вас хотел бы посоветоваться с ними?

— Нет-нет-нет! — закричали с разных сторон. — Никто! Упаси бог! Юристы — проклятье Росии!

— Но чтобы по-настоящему что-то получить, — не сдавался какой-то скептик, — надо привести, по-крайней мере, семь-восемь дур…дру… друзей. А откуда же взять такую прорву?

— Это — не проблема! — по-ленински рубанула рукой Надежда Викторовна. — Уже многие из вас привели гораздо больше! И молчат только из скромности.

— Так покажите хоть одного!

На мгновенье в Органном зале наступила мертвая тишина. Всем показалось, что Коробейникова впервые растерялась. Ее взгляд лихорадочно забегал по головам. Наконец, как будто натолкнувшись на искомое, он затвердел, а губы, наоборот, растеклись в поистине мефистофелевской улыбке.

— Хоть одного? Скажите пожалуйста! Почему же одного? А впрочем, как скажете! О! Как кстати, что вы сейчас с нами! Ну че ж вы там так притаились? Народ хочет вас лицезреть! Господа, вот человек, у которого очень много друзей, и потому уже сегодня очень много денег! Благодаря «Надежде-прим» дружба нынче прибыльна! Не так ли, господин Мокров?

Толпа в Органном зале стала медленно расступаться, как воды Красного моря перед Моисеем. И через образовавшуюся щель пунцовый от смущения и восторга протискивался маленький генеральный директор культурно-оздоровительного центра «Родничок».

Дойдя до Коробейниковой, он круто развернулся лицом к залу и как-то неуклюже по-брежневски помахал ему рукой. И все смотрели на него с таким неописуемым восторгом и обожанием, что можно было не сомневаться, умри он завтра, все до одного принесут на его могилу по камушку, а то и по два.

Надежда Викторовна царственно положила руку на плечо Мокрова и, по-всему, хотела сказать еще кое-что по его поводу. Но, видимо, передумала.

— А теперь, господа, фуршет! По-русски, понимаешь! За нашу и вашу надежду! Скажите пожалуйста!