После безоговорочной капитуляции Германии, которую он встретил в Нижней Баварии, Рурберг переехал в Гронау близ Ганновера, где зарабатывал на жизнь физическим трудом. Уже в 1945 г. он открыл собственную деревообрабатывающую компанию, которая, однако, была вынуждена прекратить свою деятельность вскоре после денежной реформы. В различных компаниях бывший руководитель группы карателей работал клерком, а в сентябре 1956 г. стал служащим в государственном статистическом ведомстве земли Северный Рейн-Вестфалия (Грахоцкий, 2020).

8 мая 1959 г. Рурберг был взят под стражу в связи с предварительным расследованием в отношении руководителя айнзацкоманды 8 Отто Брадфиша. Сам судебный процесс проходил в Мюнхене в июле 1961 г. и затрагивал ряд эпизодов преступлений против гражданского населения Беларуси, в том числе расстрелы «подразделением Р.» еврейского населения в Слуцке и Бобруйске. Казни, проведенные в окрестностях Слуцка, вообще не рассматривались (Einsatzgruppenprozess…). Касательно действий Рурберга между «Слуцким» и «Бобруйским» эпизодами: «Пока Р. продвигался со своей группой в направлении Бобруйска в ходе операций против укрывавшихся в лесу рассеявшихся русских войск и против партизан, он время от времени контактировал с командиром [252-й пехотной] дивизии и, по его желанию, неоднократно использовался для ведения боевых действий. Таким образом, Р. считал, что может в значительной степени уклониться от задач, поставленных ему айнзацкомандой 8, которая будет не в состоянии обвинить его в бездействии. Его деятельность, впрочем, была довольно успешной, так что эти боевые операции не обременяли его» (Einsatzgruppenprozess…).

О своем нежелании участвовать в казнях Рурберг на суде повторял, по-видимому, не один раз (Einsatzgruppenprozess…). Надо отметить, что во всех материалах, записанных очевидно со слов Рурберга, красной нитью проходит противопоставление массовых казней и борьбы с партизанами, хотя на практике, как было продемонстрировано выше, второе часто становилось формальным поводом для первого.

Будучи не в силах отрицать свою причастность к Холокосту, но всячески пытаясь приуменьшить свою роль в нем, Рурберг понимал, что погубить его могут собственные отчеты. Неизвестно, приводились ли они в качестве доказательств в ходе следствия, но сам подсудимый заявил об их фальсификации. Якобы чтобы увеличить относительно небольшое количество расстрелов, руководству айнзацкоманды 8 он подавал неверные отчеты, которые были предназначены только для предоставления информации о ликвидации евреев и других «потенциальных противников», включая в сообщаемое количество расстрелянных и убитых в боях партизан. Однако на двух примерах из выше рассмотренных отчетов группы «Рурберг» мы уже видели, что количество погибших в бою партизан никогда не складывалось с числом ликвидированных из числа гражданского населения. Кроме того, пленных красноармейцев и партизан в ходе совместных акций, согласно отчетам, казнил не Рурберг, а полицейские подразделения.

Нет оснований верить и заявлению «подсудимого Р.», о том, что пленных красноармейцев, которых он вписывал в отчет как расстрелянных, на самом деле отправлял в лагеря для военнопленных (Einsatzgruppenprozess…). В ОБД «Мемориал», где хранится самая богатая на сегодняшний день коллекция карточек советских военнопленных, не удалось отыскать красноармейцев, дата и место пленения которых совпадали бы с районом действия группы «Рурберг».

Даже несмотря на презумпцию невиновности, присяжные совсем не обязаны были верить словам Карла Рурберга, к тому же в зале суда из его уст, по крайней мере один раз, прозвучала явная ложь. В попытке приуменьшить свою роль в совершенных преступлениях, он неверно назвал свое звание на момент 1941 г.: унтерштурмфюрер СС. Тогда как во всех выше приведенных отчетах он значится оберштурмфюрером СС уже как минимум 29 июля 1941 г. (ЦАМО. Ф. 500. Оп. 12454. Д. 236. Л. 28)[190]. В то же время в материалах суда сказано, что звание оберштурмфюрера СС Рурберг получил лишь в 1942 г.

В материалах заседания имеется следующая фраза: «Подсудимый Р. и его группа в Барановичах по указанию подсудимого др. Брадфиша отделился от айнзацкоманды 8 и двинулся дальше независимо от маршрута айнзацкоманды 8 через Ляховичи, Слуцк и Осиповичи до Бобруйска» (Einsatzgruppenprozess…). Неужели руководитель айнзацкоманды поставил бы человека, постоянно пытающегося «держаться подальше» и уклониться от выполнения приказа о расстреле евреев, во главе группы, которой предстояла долгая самостоятельная экспедиция? Потеря контроля над таким командиром не сулила ничего хорошего. На самом деле и по отчетам, и по некоторым деталям из материалов суда складывается картина не пацифиста с хрупкой психикой, а рвущегося в бой командира, желающего любыми средствами уничтожить врага, будь то партизаны, выходящие из окружения красноармейцы или мирные жители, заподозренные в симпатии к ним. Приведенная фраза руководителя айнзацгруппы «В» бригадефюрера[191] СС Артура Небе, что он «в отместку может легко сжечь партизанскую деревню», касающаяся деятельности Карла Рурберга, звучит в этом контексте довольно жутко.

Так или иначе, уличить во лжи преступника не удалось и обвинение было вынесено в следующей формулировке: «В одном случае (Барановичи) обвиняемый Р. участвовал в расстреле, проведенном айнзацкомандой 8, командуя расстрелом по приказу Брадфиша. Кроме этого, после того как он и его подчиненные отделились от айнзацкоманды 8, он провел несколько казней в соответствии с инструкциями, которые сам утверждал…» (Einsatzgruppenprozess…).

В ходе разбирательства юрист Рурберг, который, как было доказано, принимал активное участие в массовых казнях, сослался на чрезвычайное положение и угрозу собственной жизни. Находясь под давлением вышестоящего руководства, он якобы не видел другого выхода, кроме как продолжать проводить небольшие акции и таким образом не быть обвиненным в открытом нарушении приказа. Суд счел это достоверным и 21 июля 1961 г. вынес оправдательный приговор. В то же время по некоторым статьям Рурберг был оправдан только из-за недостаточных доказательств вины.

Что же позволило Рурбергу ускользнуть от правосудия? Безусловно, это была не только грамотная линия защиты и сокрытие определенных фактов. Явная ошибка Мюнхенского суда над руководством айнзацкоманды 8 заключалась в рассмотрении количества ее жертв в привязке к крупным населенным пунктам, а не к временным промежуткам. Вспомним, что Рурберг, согласно отчетам от 30 и 31 июля, даже не совершая каких-либо акций, умудрился уничтожить 47 человек. Отдельные эпизоды суду следовало выделять уже после определения общего количества жертв того или иного члена айнзацкоманды.

В 1968 г. Карл Рурберг работал в одном из банков в Дюссельдорфе и умер 8 октября 1990 г. в этом же городе, так и не понеся достойного наказания за совершенные в Беларуси преступления – злодеяния, до сих пор преданные забвению (Einsatzgruppenprozess…).

Немецкая оккупация летом 1941 г. стала для всего населения Беларуси и для еврейской его части в особенности началом настоящей катастрофы. На фоне последующей череды ужасных испытаний, словно волна за волной накатывавших на жителей белорусских местечек, жертвы первой из «волн» – пришедших вместе с частями вермахта айнзацкоманд – зачастую оставались в забвении. Особенно хорошо это видно на рассмотренном в статье примере жертв группы «Рурберг». Им не стоит памятников, о них не написано книг и статей, мы даже не знаем их имен, а места их захоронения неизвестны или порастают травой без единой отметки о произошедшем там в конце июля – начале августа 1941 г.

Да, уже спустя меньше месяца – в конце августа 1941 г. – в тех же самых населенных пунктах (Старобине, Любани, Уречье и т. д.) последовали куда более кровавые акции уничтожения еврейского населения, произведенные кавалерийской бригадой СС. Да, страшные события будут повторяться и осенью 1941 г., и в последующие годы оккупации. Но это не повод забывать тех, кто погиб первыми.

Необходимо сохранять память обо всех жертвах нацизма, но не в меньшей степени нужно помнить организаторов и непосредственных исполнителей массовых убийств. Одним из таких исполнителей был и Карл Рурберг, действия которого рассматривались в статье. Руководя своей небольшой группой и приданными силами полиции безопасности, он за короткий промежуток времени, руководствуясь ложными обвинениями, уничтожил более 400 невооруженных жителей Беларуси еврейской национальности.