Среди студентов пробежал шепоток.

Райли поняла, что вопрос очень сложный.

В конце концов, если бы Рею не убили, ни Райли, ни Труди ни на мгновение не задумались бы о своём «грехе упущения».

Они бы просто об этом забыли.

Было совершенно неудивительно, что, по крайней мере, некоторые студенты не могли вспомнить, попадали ли они в подобные ситуации. Райли сама не могла бы с точностью сказать, были ли и другие случаи, когда она обошла вниманием чью-либо безопасность.

Неужели, если не элементарное везение, она несла бы ответственность ещё за несколько смертей?

Спустя несколько мгновений вверх поднялось несколько неуверенных рук.

Тогда Хейман сказал:

– А что же остальные? Сколько из вас просто не могут точно вспомнить?

Практически все остальные студенты подняли руки.

Хейман кивнул и сказал:

– Ну что ж, ладно. Большинство из вас могли совершить точно такую же ошибку в какой-то момент своей жизни. Но сколькие из вас чувствуют вину за свои поступки или за то, что вам следовало сделать, но вы не сделали?

Шепотки в классе стали ещё более сконфуженными, кто-то охнул.

– Что? – спросил Хейман. – Неужели никто? Почему же?

Одна из девочек подняла руку и, запинаясь, произнесла:

– Ну… тут другое, ведь… мне кажется, что… ведь никого тогда не убили!

Класс одобрительно загудел.

Райли заметила, что в аудиторию вошёл ещё один человек – то был доктор Декстер Циммерман, глава психологического факультета. Похоже, Циммерман стоял за дверью на протяжении всей дискуссии.

Райли приходилось посещать пары, которые вёл Циммерман в прошлом семестре – то была социальная психология. Он был пожилым, вечно взъерошенным и добродушным мужчиной. Райли знала, что доктор Хейман считает его своим наставником и даже боготворит его, как и многие студенты.

Что же касается самой Райли, то её чувства о профессоре Циммермане были скорее смешанными. Он действительно умел вдохновить, но почему-то она относилась к нему иначе, чем большинство его учеников, хотя и сама не понимала, почему.