Райли ничего не ответила, но её мучили эти же вопросы. Интересно, копы уже нашли ответы на них?

Труди продолжала:

– И неужели её убил кто-то, кого мы знаем? А может быть, кто-то из нас станет следующей? Райли, мне страшно.

Райли снова промолчала.

По правде говоря, она была уверена, что Рея знала своего убийцу. Она не знала, откуда у неё такая уверенность – она не была копом и не знала ровным счётом ничего о преступлениях. Однако что-то внутри неё подсказывало, что Рея знала и доверяла своему убийце – вплоть до того момента, пока не стало слишком поздно.

Труди внимательно посмотрела на Райли, а затем сказала:

– Ты не кажешься напуганной.

Райли была поражена.

Впервые она поняла, что нет, она действительно не напугана.

Она испытывала, кажется, все негативные эмоции в мире – вину, скорбь, шок, и да, ужас. Но её ужас абсолютно отличался от страха за собственную жизнь. Ужас, который она испытывала, касался только Реи, её ужасало то, насколько кошмарным было то, что произошло с её подругой.

Но она не боялась за себя.

Интересно, не из-за того ли это, что произошло с её матерью столько лет назад – звук выстрела, вид всей этой крови, непостижимая потеря, с которой ей до сих пор приходится жить?

Неужели самая страшная травма, которую ей приходилось испытывать, сделала её сильнее, чем остальные люди?

Отчего-то она надеялась, что нет. Ей казалось неправильным быть закалённой таким образом, сильнее в чём-то, в чём остальные не сильны.

Это не казалось ей…

Райли не сразу удалось подобрать слово.

Человеческим.

Она вздрогнула, а потом сказала Труди:

– Я пошла обратно в общагу. Мне надо поспать. Пойдёшь со мной?

Труди покачала головой: