Кавардак в России касался всей планеты. Те. кто создал его искусственно, все еще не хотели сознаться себе, что посеявшим ветер бури не миновать и на самом распрекрасном унитазе не отсидишься.

Сатана готовился к балу.

Со смертью Геннадия для Судских расширилась полоса неудач и скитаний. Первым вестником явился один из подручных хозяина и пробурчал, пряча глаза, что квартира будет продаваться и надо бы съехать побыстрее. Хорошо хоть навестил добродушный Луцевич и простецки предложил перебраться к нему, пока жена с догиней Дуськой на даче. Этого не сделаешь: вычислят, тогда невольно принесешь хорошему человеку неприятности. А неудача с поездкой Геннадия в Израиль напрочь лишила его возможности посетить приглашавшего до того Лебедя. К своим сослуживцам Судских не обращался из-за принципа, чтобы не гнать волну раздора между милицией и УСИ в смутную пору. Он общался только с Григорием Лаптевым и только в чрезвычайных случаях.

Честное слово, как сирота! Изгой… На люди не выйти, друзьям не позвонить. Оглушенный срок оставления квартиры заканчивался через два дня: это он Крокодилу был нужен, а крокодильчикам до него дела нет. Из оставленных на пропитание денег оставалось около пятисот рублей… И до того не хочется побрататься к Буйнову! Не по нему их раскладки, куда придут националы, он знал, и эту кашу его силком не затянешь. Вчера Буйнов звонил и уже настойчиво приглашал перебираться. Судских выпросил пару деньков на сборы. Вот они, дна дня — суббота и воскресенье… А дальше — как у Высоцкого: «…и пошла она к нему, как в тюрьму». Не пойдет Судских и подчинение Буйнову.

И куда тогда?

Самая глупая изначальная мысль позже становится умной: не податься ли к красноярскому губернатору?

Родилась она после беседы с Лаптевым: Гришу приглашали в Красноярск проверить некоторые расчеты. Гриша — ладно, а Судских тут с какого боку?

Это с какого боку посмотреть. Во-первых, худо-бедно, а Фонд ветеранов-афганцев помог генералу заткнуть кое-какие дыры и на Судских ему фыркать нечего, во-вторых, оба оказались в патовой ситуации, пусть и каждый по-своему, но бодливых метят одной меткой: не влезай, убьет.

Поэтичность образов не была свойственна бравому вояке и матерщиннику. Мыслил он здраво и жил, сообразуясь со здравым смыслом, и наивным не был. Он неплохо различал полутона и едва ощутимые колебания наверху, и наверху" понимали, что это далеко не простой парень и до блеска начищенный сапог из него не сделаешь.

И где-то он уже переиграл мнящих себя столпами общества, олигархами и сильными мира сего…

Когда любители поучать опомнились, бравый генерал уже выбрался из патовой ситуации. Поматерился, но вышел. Пока стратеги размышляли, сгодится ли на ближайшее будущее патовый вариант, он подготовил шаг. Шаг был хорошим и неожиданным, но делать его сейчас, в середине сатанинскою года, преждевременно и — тсс… Черт не дремлет, а Бог заливает планету водой; тренируя земных засранцев перед грядущим потопом.

Пугает?

Пугать по-всякому можно. Сказывают, мужику в Саратовской губернии яички молнией опалило и после этого у него детишек не случалось, зато мужик заговорил по-китайски, на иврите и живаго великорусского познал классно, а подкову стал сгибать двумя пальцами, вот те крест!

А губернатору свалилось с неба триста штук условных единиц, и забастовку учителей и врачей отменили. Губернатор и так и эдак разглядывал банковскую платежку и в голову не мог взять, с чего вдруг разбогатели афганцы, еще и расщедрились. Правда, Судских обещал помочь. И дважды обещания не выполнил. Петли здесь истины?

Губернатор вызвал к себе начальника охраны, верного и проверенного сослуживца, показал платежку и спросил:

— Судских работа?

— Сомневаюсь. не согласился тот. — Судских нынче и опале, а УСИ ликвидировали. Никто не знает лаже, где скрывается Судских.

— Поищи. Найдешь — пусть на связь выйдет. Я тут ругнул его. он, наверное, обиделся, — честно признался губернатор.

Если милиция не может найти человека, значит, старательно ищет на освещенном пятачке. Начальник охраны губернатора искал Судских в другом месте. Созвонился с Лаптевым и передал просьбу хозяина. Через двадцать минут Гриша связался с Судских:

— Игорь Петрович, в Красноярск не хотите прогуляться?