– Секс? – Я же не обижаю, я просто стараюсь держать себя в руках. – Этого хочешь?

– Я тебя хочу. – Руки тоже в карманы этой плотной кожаной куртки. – Себе. Что непонятного?

Все.

– И зачем?

– Заботиться, по утрам будить, ночами не давать спать. – Сладкая вата прямо с губ, только лови. – Любить.

– Любить?

– В точку.

– А если я не тот самый «незнакомец»?

Когда ты улыбаешься, у тебя иногда совсем по-детски озорное лицо. Что-то как будто замышляешь.

– Мы с тобой вечность знакомы, забыл? – Брови вверх, к краю шапки, натурально так удивляешься. – А я помню. Что у твоей фэа есть свой… аэф, верно? Во-о-от. – Высвобождаешь правую руку из теплого убежища и тычешь большим пальцем себе в грудь. – Это я. Твоя пара. Привет. – И ладонь вверх – на уровень лица – действительно как будто только встретились.

Внутри я сотни раз упал с этих качелей из слов, но внешне качаться нельзя. Нельзя.

– Ты вообще слышал, что я тебе говорил?

И опять самозабвенно киваешь. Как ребенок.

– Тебе пятьсот шестьдесят пять лет, из них триста сорок девять ты был эльфом, видишь будущее, потерял бессмертие, сексом не занимаешься, с людьми не водишься. – Заканчивается воздух, и ты вдыхаешь для завершения. – Недотрога.

Мне хочется улыбаться. И в животе все предательски вращается, как в том самом аппарате для создания сладкой ваты.

– Я не вижу будущее, – поправляю.

– Как это не видишь?

Серьезно, что ли, удивляешься?

Я жду всего секунду, убеждаюсь, а потом разворачиваюсь спиной и начинаю идти. Пора обратно. Нам обоим. Еще немного, и ты проспишь все сегодняшние занятия.

– А как же твои карты? – Ускоряешься немного, срываясь с места, чтобы догнать. – Ты же меня тогда в парке просил выбрать.