Если бы товарищу Иванову, перед тем как он сюда вошел, сказали, что в кабинете Председателя Совнаркома возникнет разговор о его чемодане, он никогда бы этому не поверил. Но так обаятельно прост и приветлив был человек, сидевший напротив, что это получилось как-то само собой.

— Что же отвечают на сей счет работники Московско-Казанской дороги? — спросил Владимир Ильич. — Вы к ним обращались?

Товарищ Иванов спохватился: «Говорить с Лениным о каком-то дурацком чемодане! Это надо же!»

— Все в порядке! — заторопился он, испытывая тягостное смущение. — Никуда не денется. Найдут!

— Найдут, говорите? — Ленин пристально посмотрел на него. — Ну ладно… Вы когда выезжаете в Казань?

Товарищ Иванов незаметно вздохнул (слава богу, покончено с чемоданом) и ответил с готовностью:

— Обещали отправить сегодня в полночь с товаро-пассажирским.

Ленин кивнул головой. Видно было, что именно такой ответ хотелось ему услышать.

Товарищ Иванов взглянул на часы. Прошло около тридцати минут, но какой огромно значительной была каждая минута.

Держа в руке запечатанный конверт, Ленин вышел из-за стола:

— Письмо прошу сразу же передать товарищу Милютину… А это вам! — добавил он, протягивая сложенный вдвое листок. — Желаю доброго пути…

В приемной комнате уже дожидались другие посетители. Два бородача неловко сидели на краешках стульев, положив на колени тяжелые, натруженные руки. Лица у них были и торжественные и встревоженные. Когда товарищ Иванов вышел из кабинета, они привстали.

«Не волнуйтесь, все будет хорошо! — захотелось сказать ему, когда он проходил мимо. — Я уже это испытал!»

А рука нетерпеливо сжимала сложенный вдвое листок. Что там может быть?

* * *

Больше сорока лет хранился этот листок у товарища Иванова, хотя он, конечно, сознавал, что ленинскую записку следует передать в музей. Что ж, можно понять человека, которому трудно было расстаться с такой дорогой сердцу памяткой о Владимире Ильиче.

Но вот в Государственном казанском музее среди драгоценных реликвий, связанных с именем Ленина, появился пожелтевший от времени листок, на котором стремительным ленинским почерком написано:

«Ст. Москва. Станция Московско-Казанской ж. д. Прошу принять к перевозке вещи, принадлежавшие подателю, служащему Казанского Губпродкома Александру Васильевичу Иванову. Прдс. СНК В. Ульянов (Ленин)».

НЕЗАРЯЖЕННАЯ КАССЕТА

Человек шел по весенней Москве, старательно обходя голубые лужи, насвистывал и весело думал: «До чего же хорошая вещь — это самое солнце! Сколько света — и совершенно бесплатно! И никаких тебе хлопот, никаких тебе вспышек магния! Нет, с сегодняшнего дня перехожу на иждивение солнца!»