Выходя из ванной, она столкнулась с Вадимом, который тащил большие мешки с мусором к входной двери. На кухне Аля мыла посуду.

— Вам помочь?

— Не стоит, — ответил он и надел шлепки.

— Да как же вы дотащите? У вас ведь контейнеры под мусор на улице стоят?

— Даже если бы был мусоропровод, строительный мусор нельзя сбрасывать в него, так что…

Он протащил один мешок, потом другой. На кухне оставался еще один. Пока стилист возился с замком, Инна уже стояла рядом, придерживая рукой третий.

— Слушайте, — начал было Вадим.

— Это вы послушайте меня, — перебила его Инна, — я умею делать многое, несмотря на нынешнее положение моей семьи. Я не всегда была богата и обеспечена. Если хотите знать, даже подъезды одно время после школы мыла. Когда-то в моей семье денег на новые ботинки не было, не говоря уже о домработнице. И я никогда ни у кого не сидела на шее. Те бриллианты привезла моя десятилетняя бабушка в далеком сорок пятом из разгромленной Риги. Они ей достались от ее бабушки. Все вещи, что мы сегодня с вами привезли, куплены на заработанные мной деньги. И плачу я вам из своего кармана, так что, всё, что мне по силам, я буду делать. Я проиграла и должна была убирать посуду, но, видимо, вы опять надавили на свою сестру. Вы помните формулировку, на основе которой предложили мне остаться: не гостья, а сожительница!

Она говорила с таким жаром, так отстаивала свою правоту, что даже немного раскраснелась. Вадим усмехнулся:

— Сожительница?

Инна тут же покрылась пятнами.

— Я хотела сказать…

— Не утруждайтесь, — вздохнул он, — видимо, американская эмансипация дошла и до глухой и малость подслеповатой России.

— Причем тут эмансипация?

— Да, в общем-то, не причем, — пожал плечами Вадим и открыл дверь.