— Когда красили волосы в последний раз?

— Вообще не красила.

Он поднял на нее взгляд, и она покраснела, сама не зная почему. У этого мужчины были темные, почти черные глаза, а смотрел так, словно в душу пытался заглянуть. Вот и теперь смотрел на нее, а у Инны по спине побежали мурашки.

— Вообще никогда?

— А что в этом такого? — проговорила она и незаметно под столом ущипнула себя за ногу. Краснота начала понемногу сходить с лица.

— Тогда краска хорошо ляжет. Жаль, конечно, но придется вас немного подстричь.

— Слушай, брат, с ее ростом и фактурой, такой клевый парень выйдет! А?

Инна от неожиданности даже открыла рот.

— Ага! — усмехнулся Вадим. — А грудь она к спине приделает и скажет, что это горб! Или может, будет ее отстегивать и в ванной на полке держать? Такую роскошь никакими бинтами не утянешь.

Он методично нарезал яичницу и поднял глаза, лишь когда Алька пнула его под столом. Брат устало глянул на нее, а та кивнула в сторону гостьи. Вадим перевел взгляд и тут же отругал себя. Инна сидела, едва дыша, опустив глаза, лишь ресницы чуть дрожали. Она была даже не красная, а пунцовая.

«Ну, просто знамя Ильича»,— мелькнуло в голове, и он кашлянул с досады.

— Инна…

— Ладно, я пока в душ, а вы ешьте. Я потом посуду уберу, — сказала она поднявшись. — Где у вас посудомойка?

— Посудомойка? — переспросил Вадим.

— Это мы сейчас узнаем! — воскликнула Аля и выставила вперед руку.

— Алька, — заныл Вадим, но он был всё же благодарен сестре, что она так лихо увела от щекотливой темы.

— Инна, ты тоже давай, — подначила ее малышка.

— Чего давать?

— С нами давай!

Инна выставила открытую ладонь, как и брат с сестрой.