Вы вступаете на ступени и вспоминаете тонкую мраморную резьбу гробницы Джехангира, размах планировки и зеленые пейзажи сада шаха Джехана, изумительные миниатюры в Лахорском музее, скульптуры и фрески, составлявшие гордость прошлых веков.
Вы полны мыслей об искусстве сегодняшнего дня, которое вы сейчас увидите в работах тех юных талантливых мальчиков и девочек, которых родители отдали в художественное училище и которых приняли за их способности.
Вы заранее приготовляетесь увидеть всю роскошь пакистанской природы, все ее краски, все ее эффекты. Перед вами пройдут огромные реки, текущие в скалистых берегах и украшенные густыми зарослями тростников, леса, где еще бродят последние тигры, горы во всех их очертаниях; ледяные лестницы, ведущие к небу вплоть до гималайских гигантов, вся яркость предгорий, темная ржавость пустынь, банановые и финиковые рощи, белые с зеленым хлопковые поля.
Вы вспоминаете, что мусульманские владыки этих краев когда-то запретили изображать людей и даже птиц. Тем более вам так приятно будет увидеть сегодня в этой художественной школе и крестьян, идущих за чернобокими буйволами по своей нищей пашне, и рыбаков на Инде, и караванщиков, приходящих в города после длинных живописных дорог, и ремесленников, трудолюбиво с утра до вечера трудящихся в узких переулках старого города, и, может быть, вам повезет: вы увидите рабочих, грузящих корабли в Карачи или работающих на хлопкоочистительных и консервных фабриках.
Наконец, юные ученики покажут вам, как они умеют идти традиционным путем, заново повторяя рисунки древних, находя тайну их работ на эмали, умножая узоры, уже виденные вами в бесчисленных образцах прошлого.
Вы входите в классы и видите: в полной тишине и прохладе на маленьких табуретках, за маленькими столиками сидят юные художники.
Перед ними аккуратно лежат кисти и краски, стоят стаканчики с водой, они работают не подымая глаз, увлеченные уроком.
Одни из них совсем маленькие, другие — уже юноши, красивые и ловкие. Вы подходите ближе, чтобы поглядеть, что же они так старательно копируют для развития своего таланта. Не может быть! Перед каждым лежит рекламный рисунок, вырванный из английского или американского бульварного журнала.
С тщательностью самой точной дети воспроизводят рекламу чулок, сапог; автомобилей, сигарет, консервов, тортов, колбас, мотоциклов, кофе, кока-кола, пишущих машинок и средств для ращения волос.
На ваш удивленный взгляд их наставники говорят: «Они должны вынести из нашего училища практические знания, которые пригодятся им в жизни. А реклама — верный заработок начинающих художников. Пакистан развивает свою торговлю и нуждается в рекламе. Мы учим только талантливых детей. Наше училище не бесплатное. Мы взимаем плату за ученье».
Вы выходите из этих классов на сияющий полдень. И вы говорите основателю этого училища, благодетелю рода человеческого, английскому мистеру в сюртуке, гордо стоящему на пьедестале: «Вы здорово придумали, сэр, чтобы убить душу юных талантов. Вы несомненно заслужили этот памятник!»
Осел
Ослов вы часто встречаете в Пакистане. Они идут, беззвучно ступая своими точеными серыми ногами, чуть потряхивая ушами и косясь на вас длинным лиловым глазом, по дорогам и тропам, нагруженные мешками с углем, нагруженные хворостом, тюками с рисом, всевозможной домашней рухлядью. Они идут и по блестящим улицам нового Лахора или Карачи с такой же невозмутимостью, с какой рвут колючки в пустынях Белуджистана или у форта Джамруд.
Их не пугает соседство автомобилей, свет электрических фонарей, грохот поезда, проносящегося рядом.
Они опрятны и воздержанны в пище. Пропитание они должны найти себе где хотят, так как хозяева их не кормят. Ослы сами ищут свои колючки и тень для отдыха.
Водят ли они дружбу между собой? Это неизвестно, но можно подчас увидеть, как идущие друг другу навстречу ослы вдруг останавливаются и начинают быстро кричать один другому какие-то новости. Так же быстро они расходятся и продолжают свой путь. Я редко видел дерущихся ослов.
Но на длинном узком мосту через реку Рави я увидел осла с повышенным чувством собственного достоинства.
Дело в том, что мост через Рави не рассчитан на большое движение. А по этому мосту подчас движется множество грузовиков, тонга — высококолесных легких экипажей, легковых машин, повозок и прицепов.
Для прохода ослов и верблюдов отведено место сбоку, чтобы они не вставали в общую колонну колесного транспорта.
В этот вечерний час, когда на зеленые окрестности Лахора уже ложилось последнее сияние ноябрьского солнца, шел осел, нагруженный дровами. Он считал, что его путь уже лежит к дому и к отдыху. Он шел тихо, не торопясь, по отведенному ему проходу, а рядом с ним медленно двигались тяжело нагруженные машины.