Я сжимаю ее руку. Рада, что она нашла в кого влюбиться.
– Позже расскажешь мне все о своем опыте, – предупреждаю я сестру.
– Когда мальчишек не будет рядом. Поделюсь всеми подробностями!
Мы оставляем чашки на столе и спускаемся к маленькому пляжу. Снимаем обувь и зарываемся пальцами в песок. В нем полно крошечных острых ракушек.
– Я не пойду на ужин в Новый Клермонт, – решительно произносит Миррен. – И на завтрак тоже. В этом году ни за что.
– Почему? – интересуюсь я.
– Не смогу этого выдержать. Тетушек. Малышню. Дедушку. Знаешь, он потерял рассудок.
Я киваю.
– Это единение – уже слишком. Я просто хочу весело проводить время с вами, ребята, прямо здесь, – говорит Миррен. – И я не собираюсь гулять по этому новому, бездушному дому. Там и без меня хорошо.
– Аналогично, – говорит Джонни.
– Поддерживаю, – говорит Гат.
Я понимаю, что они обсуждали эту тему еще до моего приезда.
26
Миррен и Джонни заходят в воду в ластах и масках для подводного плавания. Они плещутся и ищут лобстеров. Скорее всего, в море одни медузы да маленькие крабы, но даже при таком скромном выборе мы всегда берем с собой на пляж маски.
Гат сидит со мной на хлопковом разноцветном полотенце. Мы молча наблюдаем за остальными.
Я не знаю, как с ним говорить.
Я люблю его.
Он свинья.
Я не должна его любить. Глупо с моей стороны. Мне следует забыть об этом.
Может, он все еще считает меня красивой. Даже с новой прической и мешками под глазами. Может.