Наверное, он уже «двинулся дальше», как любой другой легко забывающий человек. Гат не провел последние два года в тисках мигреней и жалости к себе. Он гулял с нью-йоркскими девушками в балетках, водил их в китайские рестораны и на концерты. Если он и не с Ракель, то наверняка дома его ждет пара-тройка подружек.

– У тебя новая прическа, – вдруг говорит мне Джонни.

– Ага.

– Но тебе идет, – мило вставляет Миррен.

– Она такая высокая, – говорит Гат, возясь с коробками из-под черного чая, жасминового и «английского завтрака». – Раньше ты не была такой высокой, а, Кади?

– Это зовется взрослением, – говорю я. – Я не виновата. – Два лета назад Гат был на пару дюймов выше меня. Теперь мы одинакового роста.

– Я полностью за взросление, – отвечает он, все еще не глядя мне в глаза. – Только не становись выше меня.

Он что, флиртует?

Да, точно.

– Вот Джонни не мешает мне быть самым высоким, – продолжает Гат. – И никогда не возмущается.

– Будто у меня есть выбор, – бурчит тот.

– Она все еще наша Кади, – говорит верная мне Миррен. – Мы, наверное, тоже кажемся ей другими.

Но это не так. Они выглядят точно так же. Гат в поношенной зеленой футболке, которую носил два лета назад. Его неунывающая улыбка, манера наклоняться вперед, аристократический нос.

Широкоплечий Джонни в джинсах и розовой клетчатой рубашке – старой, с изодранными краями, у него обгрызены ногти и стрижка короткая.

Миррен словно сошла с картины прерафаэлитов, хотя и унаследовала квадратный подбородок Синклеров. Ее длинные, густые волосы собраны наверху, на ней верх от бикини и шорты.

Это обнадеживает. Я их так люблю.

Будет ли им важно, что я не могу запомнить самых простых подробностей о том несчастном случае? Я так много забыла о нашем лете-номер-пятнадцать. Гадаю, говорили ли обо мне тети.

Не хочу, чтобы они смотрели на меня как на больную. Или как будто у меня не все в порядке с головой.

– Расскажи про школу, – говорит Джонни. Он сидит на кухонном столике. – Куда ты будешь поступать?

– Пока никуда. – Я предпочитаю избегать этой темы. Удивительно, что они еще не знают.