Как я стал москвичом

Помните, я обещал рассказать об одном уникальном человеке, благодаря которому я познакомился с Бруновым? Он достоин отдельной книги, но пусть вся история, которая нас связывает, останется только в моем сердце. Это слишком личное и дорогое.

Но о некоторых эпизодах я не могу не упомянуть. Я работал в Калининградской филармонии, а Володя заведовал газовым хозяйством области. У нас обоих были новорожденные дети. И все заработанные деньги мы отправляли семьям. А сами в буквальном смысле перебивались с хлеба на воду. Чтобы хоть как-то разнообразить рацион, мы придумали себе приработок: ходили на берег моря, собирали там бутылки и сдавали их. Известный уже тогда конферансье Александр Песков и областной инспектор газового хозяйства Владимир Петров! Слава богу, никому не попались на глаза!

Потом была та самая достопамятная поездка в Москву, мои первые успехи на большой сцене. И окончательный переезд, который состоялся только благодаря Володе. Он поверил в мой талант настолько, что ради моего будущего развелся с женой, оставил ребенка, продал свою квартиру, бросил великолепную работу…

1992 год. Мы снимаем квартиру на Звездном бульваре. Уехали на гастроли в Магадан, три месяца не были дома. Вдруг перед одним из концертов звонок из милиции: вас обокрали. Вовка срочно улетает в Москву, я продолжаю гастроли…

Вынесли все. Оставили грязные носки в пакете и… будильник. Это, наверное, был какой-то знак, я не знаю. Самое смешное, что мы даже почти наверняка знаем, кто это сделал, но не пойман — не вор. Дверь была открыта ключами, поэтому это мог быть только хозяин квартиры, который нам ее сдавал. Но доказать ничего нельзя, дело закрыли.

Единственное, что у меня осталось — немножко золотых украшений. Уезжая, я их спрятал в пакет с технической ватой и поставил под батарею. Естественно, никто не догадался в нем искать. Вот на это золото мы потом и жили.

Под Новый год у нас был пятидневный марафон: параллельно шли концерты в зале «Россия» и Театре эстрады. В обоих я задействован. А Володя был у меня незаменимым помощником: и костюмером, и администратором, и всем остальным.

И вот представьте: я работаю номер в «России», потом хватаем чемодан с реквизитом, там было четыре парика — Гурченко, Леонтьев, Пугачева, Агузарова — и шляпа Вайкуле. И — бегом в Театр эстрады. Своим ходом, нам машин никто не давал… Лишь бы успеть на свой выход. Начинались выступления в одно и то же время, и мы умоляли режиссеров поставить меня в одном концерте в начало, а во втором — на финал.

И вот так мы пять дней бегали как подорванные. Но ни разу не опоздали. И это было мое становление как артиста. Конечно, мы оба понимали, что обратной дороги нет. Мосты сожжены, квартиры проданы, какие-то копейки есть. И мы стали подбирать комнатку, где Володя мог прописаться, чтобы официально стать москвичом.

Он купил восьмиметровую комнату в коммуналке на Ухтомской, 15. Это было мое первое пристанище — уже, что называется, состоявшегося артиста. Но в отличие от Володи у меня московской прописки не было, что по тем временам весьма осложняло жизнь.

Кроме нас в квартире жила бабушка, вредная до безобразия, и еще одна одинокая женщина. У бабушки было много родственников, они постоянно приезжали и активно участвовали в ее жизни. Без скандалов не обходилось, потому что ментальность у людей разная, к сожалению или к счастью, не знаю. Коммуналка есть коммуналка. Но у нас в комнате было чисто, аккуратно, часто приходили гости. В общем, жизнь кипела.

Как-то Володя мне говорит:

— Санька, я придумал, как тебе стать москвичом.

— Как же?