Оцепенение. Ужас. Новость, которая никак не может уместиться в моей голове. Я сжег все мосты в Кенигсберге. Назаровский меня не отпускал, разразился жуткий скандал, и мы с ним даже подрались — прямо на пороге филармонии. Он грозился уволить меня по 33-й статье, тогда это было страшно для трудовой книжки. Но я все-таки уехал.

Я смотрю на Вову, он — на меня, у меня в глазах слезы. Он еще не понимает, что произошло, но начинает меня успокаивать, как ребенка:

— Так, тихо, тихо… Давай-ка сдадим вещи в камеру хранения и погуляем. Позавтракаем. Пойдем.

И мы пошли по улице Горького, по направлению к Красной площади. Светит солнце. Я плачу и не могу ни о чем думать. Но послушно бреду за Володей.

Переходим по подземке, идем к Думе, к Большому театру. Там на улице у метро всегда стояли столики. И двое мужчин — я их знал еще со студенчества — продавали билеты в театры. Подошли, поздоровались. Я рассказал им эту историю.

— Слушай, не выручишь, сегодня премьера у Виктюка, «Служанки» с Костей Райкиным. Сделай нам два билетика? Ну чтоб как-то отойти…

— Сань, давай я тебе дам в нагрузку еще два билета, 80 копеек они стоят, в Кремль, на эстрадный концерт?

— Ну давай, конечно…

Вечером идем к Виктюку, смотрим премьеру «Служанок» в театре «Сатирикон» (теперь я на этой сцене выступаю, Костя мне разрешает давать там концерты, но кто мог подумать тогда?).

Закончился спектакль. Что делать дальше? Вова говорит:

— Ну поехали на Белорусский вокзал.

Мы забились в дальний угол на втором этаже, кое-как улеглись. Теперь там можно табличку повесить: «На этой лавочке в 1988 году неделю жил артист Александр Песков». Я этот район хорошо знаю, я же там учился, Белорусский вокзал мне родной. Там рядом пельменная, куда я еще студентом бегал. Очень нас с Вовой пельмени за 12 копеек в эту неделю выручали…

На следующий день у нас два билета в Кремль. Мы приходим, садимся в партер. Смотрим концерт. Первое отделение ведет Алексей Алексеев, второе — Борис Сергеевич Брунов. Заканчивается концерт, публика уходит, а мы сидим. Смотрим по сторонам. Нам спешить некуда. И тут Вова мне говорит:

— А что ты сидишь? Иди.

— Куда?!

— К Брунову иди. А что остается? Иди, плачься.

И я послушно встаю, иду прямо через сцену. Никто не остановил меня, ни один человек. Прохожу за кулисы, там какие-то женщины, прошу проводить меня к гримерке Брунова. Подошел, постучался.

— Да!

— Здравствуйте. Я — Саша Песков…

— Кто такой?