Дети бегали по улицам, крича, распевая песни и радуясь, что они свободны от учёбы и работы по дому.

Духовой оркестр устроился прямо напротив виселицы под раскидистым дубом и безуспешно пытался сыграть «Соберёмся у реки⁴». Что было нелегко, учитывая, что большинство их членов все утро попивали кукурузный самогон.

Здесь собрались как деревенские жители, так и горожане.

К рассвету они начали толпиться на площади; полные телеги поселенцев и их семей толкались в поисках свободного места. Они заводили знакомства с законниками, шлюхами, бандитами, охотниками, земельными баронами и карманниками. Пеппер слышал, что единственными, кто не присутствовал на казни, были жена и сын Партриджа.

К десяти часам — назначенному времени казни — толпа начала волноваться. Они подобрались так близко к виселице, как только позволяли помощники шерифа. Лучшие места, конечно, заняли отцы города, их приспешники и журналисты, которых приехало немало.

Виселица была собрана из огромных дубовых бревен и столбов. За долгие годы существования дерево обветрилось и потускнело, помогая не одному разбойнику проникнуть в Землю Обетованную.

Пеппер отказался от спиртного, которое текло здесь так же легко, как воды Атлантики, но его соблазнили жареная кукуруза со свининой. К тому времени, как пробило десять, его живот был уже полон. В тот день ему и в голову не приходило, что все это ужасно — превращать смерть человека в цирк. Да это не приходило в голову и никому из присутствующих. Наступали трудные и отчаянные времена, и меры, которые принимал закон, часто были крайними, но необходимыми.

Сразу после того, как часы пробили десять, в толпе воцарилась тишина, когда обреченного вывели из тюрьмы. Его сопровождали не менее четырех вооруженных охранников и сам окружной шериф.

У «Черного Джейка» Партриджа на голове был черный капюшон. Пеппер подумал, что это необычно, поскольку на большинство преступников не надевали капюшон, пока те не достигали самого эшафота.

Но он не придал этому особого значения.

Возможно, это была последняя воля Партриджа.

Пеппер наблюдал за преступником и с некоторым любопытством отметил, что стражники почти волокут его к виселице. И это удивило Пеппера, потому что Черный Джейк был очень самоуверенным и сильным, высокомерным и дерзким. Он был не из тех людей, которые трясутся от страха перед смертью, потому что уже много раз сталкивались с ней лицом к лицу.

Пока толпа выкрикивала непристойности, а газетчики лихорадочно строчили что-то в своих блокнотах, Партриджа провели к лестнице, ведущей на сам помост.

Наверху, на помосте, громко и отчетливо, чтобы все слышали, был зачитан смертный приговор Партриджу.

Священнослужители прочитали несколько молитв, и толпа верующих разразилась несколькими гимнами… но без особого энтузиазма, потому что Джейк Партридж, помимо всего прочего, был кровожадным убийцей, который убивал людей чаще, чем обычный человек почесывает свои интимные места.

Руки Партриджа были связаны за спиной, а лодыжки скованы вместе.

Многие мужчины не решались заговорить в свой смертный час, но Пеппер знал и других, которые долго разглагольствовали на виселице о горестях своего детства и обществе, в котором для них не было места. Но насколько он мог судить — учитывая, что капюшон уже плотно сидел на голове, — Партридж отказался от этого права. Возможно, в этот последний миг ужаса, с которым должны были столкнуться все люди, он решил смиренно пойти к своему создателю, склонив голову и сжав губы.

«Может быть, — подумал Пеппер, — в этом человеке всё же есть что-то теплое и человеческое. Какая-то толика вежливости, порядочности и морали».

Но затем на шею Партриджа была накинута и аккуратно закреплена петля. Казалось, он с трудом держится на ногах, и стражникам пришлось его поддерживать.

Толпа затаила дыхание, пока палач рассматривал свое творение — петлю ручной работы из тончайшей кентуккийской конопли, смазанную маслом до блеска. Его ловкие пальцы почти любовно прошлись по традиционным тринадцати оборотам петли, обвивавшим горло приговоренного, как тропическая змея.