— В то утро в Викенбурге стражники вывели осужденного с уже надвинутым на голову капюшоном. Поэтому узнать, кого именно повесили в тот день, не представляется возможным.

— Ну, маршал, я уверен, что это был не кто иной, как Партридж собственной персоной.

— И почему же вы так уверены?

Крегер облизнул губы.

— Ну, я имею в виду… Чёрт, ну это ж… Как там можно обмануть, а? Нельзя же просто приплатить кому-то, чтоб заняли твоё место?

Его логика была, конечно, неопровержима. Пеппер знал это и бесился, потому что его собственный мозг говорил то же самое. И это абсолютно противоречило тому, что подсказывало ему сердце.

Чёрт, наверно он стареет.

Может быть, эти головные боли были признаком того, что его мозг наконец-то превратился в кашу. Но Пеппер не мог с этим просто так смириться.

— Нет, вы, конечно, не можете нанять человека, который взойдёт на эшафот за вас. Это правда. — Он пожал плечами, решив немного сгладить ситуацию. Сбить Крегера с толку. — Вслух это действительно звучит, как сюжет дешёвого бульварного романа. Но что, если имел место заговор? Например, шерифа и самого Партриджа? Может, они опоили какого-то парня и повесили вместо Чёрного Джейка? Что вы на это скажете?

Маска спокойствия, которую так уверенно носил Крегер, начала трещать по швам и сползать, а то, что обнажалось, было самым интересным. Губы шерифа подёргивались, как лягушка на пламени спички.

— Ну, это же безумие! Точно один из дешёвеньких романов, — нервно рассмеялся он. — Такого просто не бывает.

— Разве?

Пеппер решил не настаивать. В конце концов, возможно, он действительно видел не Чёрного Джейка.

Возможно, это был кто-то совсем другой, и, видит Бог, ему отчаянно хотелось в это верить… но, черт побери, ведь его дурацкие предположения действительно вывели Крегера из равновесия. По крайней мере, ему так казалось.

Пеппер знал людей, он охотился за ними всю свою жизнь. И тут же понял, что задел Крегера за живое.

Но было это потому, что случилось невозможное и Черный Джейк все еще был жив, или просто потому, что наш шериф был замешан в чем-то столь же мрачном и тревожном?

Пеппер надолго задумался.

Если всю свою жизнь выслеживаешь людей, то непроизвольно начинаешь изучать поведение личности. Узнаёшь, что человек любит есть, пить, курить. Узнаёшь, какие человеку нравятся женщины — или не только женщины. И даже замечаешь, как человек ходит. Потому что все делают это немного по-разному, а истинную походку очень сложно скрыть или подделать.

А Пеппер одно время изучал Черного Джейка. Он был одним из тех, кто до последнего выслеживал Партриджа. И в этот самый момент Пеппер готов был поспорить на пятьдесят долларов золотыми, что Черный Джейк не тлеет в могиле, а прогуливается по Чимни-Флэтс.

— Нет, сэр, — сказал Крегер, возвращаясь к своей старой привычке прятаться и скрываться, — не могу поверить, что такое случилось. Это слишком дико.