Но я не верила ему. Мне очень хотелось, чтобы этим все кончилось, чтобы король немедленно ушел вместе со всеми своими людьми, а Тамино увел меня отсюда – но я не верила во внезапное благородство короля. И не напрасно.

– Но если эта ниша пуста, – произнес король, уже не глядя на Тамино, – если там никого нет, – говорил он, приближаясь ко мне, – то ведь ничего и не случиться, если я ее замурую?

Он стоял уже чуть ли не вплотную, он – такой огромный, злой и физически сильный, – полностью меня подавил. И только пульсировавшая в моей голове мысль о том, что смерть – это даже в книге очень больно, заставила меня сказать:

– Я не Амина. Я совсем другой человек, я и Славик , Славик он не Лионель, мы совсем другие люди, вы должны отпустить нас.

Но король лишь рассмеялся.

– Камень! Раствор! И каменщиков, немедленно! На месте этого гобелена должна быть стена! А эту – он мотнул головой в мою сторону, – уведите!

Я уже не видела, чьи руки подхватили меня и потащили к выходу, я смотрела только на Тамино – но он отвернулся, он опустил глаза, как будто видеть все происходившее ему было слишком неприятно.

Портшез, в который меня затолкали, пах лавандой – и этот запах я потом долго ненавидела. Шторы его были задернуты не плотно, и через эти, распахивающиеся на ветру полотнища, мне был виден сапог короля, ехавшего верхом, было видно брюхо его коня, и острые шпоры, то и дело впивавшиеся в кожу животного. Король то уезжал вперед – и я чувствовала призрачное облегчение, то снова возвращался, чтобы бросать свою тяжелую тень на портшез, в котором меня везли.

– Остановите! – вдруг приказал он, и носильщики замерли, – Амина, выходи.

Мне было уже все равно. Я вышла. Я пошла туда, куда указывал мне король. Эта был пустынный и подернутый дымкой пейзаж – заря только занималась. Трава вся в росе холодила мне ноги, вдалеке чернел лес. Король шел, не оборачиваясь, и я шла вслед за ним.

– Наверное, день, когда я увидел тебя в на невольничьем рынке, можно считать самым несчастливым днем в моей жизни, – сказал король, останавливаясь на крутом берегу реки. Портшез, кони, солдаты слились вдали в одно серое пятно, – ты целых пять лет заставляешь меня мучится, ты поссорила меня с моим племянником, ты восстановила против меня моего самого преданного вассала. Ты… ты наверняка спала с Тамино, иначе с чего он тебя так защищает? Может, ты и к герцогу сама убежала?

Он явно пытался распалить в себе гнев. Несмотря на то, что оскорбленная любовь его давно сменила свой знак на минус, несмотря на все, что было, ему, все еще требовался гнев, что бы заставить себя учинить насилие над Аминой. Может, он в принципе не был насильником, а может сила личности настоящей Амины была такова, что просто так унизить ее он не мог даже сейчас.

– Ты не будешь мне отвечать? – спросил король, но мне сказать ему было нечего. Былое очарование его рассеялось как дым, человеком он для меня сейчас не был, и слов для него не было тоже.

– А Лионель этот убийца, – продолжил король, видимо, в подсознательной попытке смыть с себя кровь Славика, – ты хоть знаешь, насколько мерзкий это человек? Сколько людей он убил, в каких непотребствах был замешан?

И как в насмешку над его словами, над ним самим, над всем трагизмом этой сцены – на реке и в самом деле появился Лионель. Славик. На лодке. Он стоял, в руках у него было весло. Лодка плыла по течению. Он пел.

– В этот день родили меня на све-е-е-ет, в этот день с иголочки я оде-е-ет, мне сегодня тридцать ле-е-е-т.

И так далее. Король резко обернулся – у него, по-моему, даже позвонки хрустнули. Он застыл – и я его понимала. Славик, только что умерший, только что заложенный каменной стеной и задохнувшийся, плыл по реке и сиплым голосом орал песню Юры Хоя. Почему именно Хой? Почему в лодке? Над водой клубился легкий туман, и у меня в голове билась одна единственная мысль – что, переход в рай, по версии Лизы, выглядит именно так?

И тут Славик посмотрел на меня. Не знаю почему – но я вдруг осознала, что он точно жив. А осознав это, я поняла, что бежать надо быстро и прямо сейчас, и, пока король провожал изумленным взглядом лодку со Славиком я, что есть силы, рванула в ближайший лес.