– Ты завел этот разговор, да еще и под бухло.

– Хм… Справедливо. Ладно. Объясняю, раз уж есть такая необходимость: плохо равно – я спала с мудилой, это противно, конечно, но и хер бы с ним, забиваю. Либо я спала с бездушным тупарем, который изгадил нечто, что терять пипец как жаль, потому что это было нечто стоящее и душа в клочья.

– Как, блин, твоя классификация моего этого восприятия поможет исправить ситуацию в целом?

– Ага! Исправить, Сон? Не послать все к хренам, так?

За такую постановку вопросов и приставучесть с принуждением думать там, где я хотела бы забить вотпрямсчаз, мне захотелось его треснуть по башке чертовым подносом. Но еды и выпивки стало жаль, в кровати тогда будет бардак и спать нельзя, да и доставалось ему уже сегодня достаточно. Вон переносица распухшая и подбородок разбит.

– Я сейчас тебя уже пошлю, недофрейд дремучий, – пригрозила я. – Допросишься.

– Ну я не твои мужики, которыми ты можешь помыкать под угрозой отлучения от сладкого, меня так просто не выгонишь.

– Ну да, мои угрозы подобным, даже озвучь я их, сильно прям их впечатлили бы. Рэй вон сразу в договор тыкать стал, а Рунту и вовсе плевать. Он ходок до мозга костей и без сладкого никогда и нигде не останется.

– Думай что хочешь, но я видел их рожи, когда они отсюда вываливались. Они выглядели обозленными и одновременно перепуганными до усрачки.

– Ха-ха! Перепуганными. Ты не представляешь, что это за мужики. И чем их можно напугать – не представляю.

– Чего там представлять? Хоть какой там герой, мачо и супербрутал мужик, но его женщина может запросто к ногтю прижать. Даже если он вслух это в жизни не признает и хорохориться будет перед всеми. Очко однозначно сжимается мама не горюй разозлить свою бабу. Его женщина. В твоем случае – их.

– Болтай, – фыркнула я. – Если бы все было так, то почему я не наблюдаю здесь никого с попыткой извиниться? Ну или хоть замять все как-то.

– Во-первых, извиняться для мужика – это адская жопа в принципе. Я про настоящие извинения, а не п*здеж, пардон, просто чтобы в уши вдуть и закрыть неприятную тему. А во-вторых, я тебе вангую, что прямо сейчас твои мужики наверняка друг друга метелят. Им же надо напряжение сбросить. Меня им прибить не случилось, ты их мордами по полу, как обосравшихся котов, за грубость и нападки повозила. Однозначно сцепятся. Будут решать, кто виноват сильнее.

– Чего? – я подорвалась, но Март сцапал меня за руку. – Нельзя этого. Пусти! Они же друзья и побратимы, а теперь из-за меня поссорятся!

– Тш-ш-ш! Расслабься, Сонька. Поссорятся – значит не никакие не друзья. А если друзья, то какой-то мелкий мордобойчик их не разосрет. Просто выпустит пар и придаст большую ясность в восприятии реальности.

– Да что ты тут корчишь из себя многоопытного и всезнающего, Март! Тебе, черт возьми, девятнадцать, не семьдесят! У тебя хоть раз отношения серьезные-то были? – огрызнулась я. – И к чему эти все твои пробросы и копания в моем отношении к этим засранцам? Ты их был готов убить пару часов назад!

– Я был уверен, что они насильники и твари конченые, – невозмутимо парировал рыжий перевертыш.

– А внезапно не так?

– А так? Сама же говоришь, что никакого насилия не было, с издевательствами – вранье, рыдала и стонала ты тут ночью, напугав местных, выходит, от того, что они в постели супер, и два любовника для тебя больше не перебор, а самое то…

– Кончай это! К чему ты все ведешь?