Он здесь?

Бывали ли мы когда-нибудь в одном городе в одно и то же время?

В подписи к снимку он пытается распространить информацию о торжественном мероприятии, которое состоится в эти выходные в честь детской больницы. Билеты распроданы, но он добавляет ссылку, по которой можно сделать пожертвования.

Тут же колесики в моей голове начинают вращаться.

Могу ли я…

Должна ли я…

Звоню Соне, чтобы узнать, что она думает о моем плане. Хотя я не рассказала ей всех подробностей своей личной жизни (а именно: правду о том, что произошло с профессором Барклаем), она знает достаточно о моей семье, чтобы понять, почему подобная возможность кажется мне заманчивой.

— Нет, — сразу и решительно говорит она, выслушав меня. — Ни в коем случае. Это ни за что не сработает. Тебя арестуют и что тогда? Ты только что переехала в Бостон. Тебе некому позвонить, чтобы тебя выручили, так что моей заднице придется сесть на поезд из Нью-Йорка, чтобы приехать и спасти тебя. Просто нет. Пожалуйста, не делай этого.

Заверяю ее, что прислушаюсь к предупреждению, а сама в это время активно обдумываю, как осуществить свой план.

Для начала мне нужно платье.

На следующий день по дороге в поместье я просматриваю ассортимент универмага на своем телефоне, пытаясь найти что-нибудь: а) стильное; б) в моем ценовом диапазоне; в) имеющееся в наличии в магазине, поскольку у меня нет времени ждать доставку. Сосредоточиться на этой задаче было бы легче, если бы я не сидела в частном самолете, отвлекаясь на профессора Барклая.

Да, частный самолет.

Глупая, я и не подозревала, как далеко Гринвич, штат Коннектикут, находится от Бостона. Это три часа в одну сторону, и то если не попадешь в пробку. Тем не менее я уверена, что нам, новичкам, пришлось бы терпеть шестичасовую поездку туда и обратно, если бы не тот факт, что руководящая команда тоже едет. Поскольку в самолете было достаточно места, нас взяли с собой.

Этим утром, перед взлетом, все уже поднялись на борт и заняли свои места, когда мистер Бэнкс и профессор Барклай ныряют в дверь.

Профессор Барклай проходит по проходу мимо меня, не удостаивая ни взглядом, ни приветствием. Я хмурюсь и поворачиваюсь, чтобы посмотреть, как он занимает свое место в задней части салона, а мистер Бэнкс — напротив него. К ним тут же тянутся люди. Льюис и другие менеджеры прикладывают все силы и целуют задницы, словно отдавая дань уважения своим монархам.

Не проходит и пяти минут, как профессор Барклай поднимает голову и ловит мой взгляд, обращенный на него. Я вздрагиваю и резко отворачиваюсь, прежде чем могу что-либо уловить в его нечитаемом выражении лица.

Я все еще привыкаю к этой новой близости. Трудно поверить, что после четырех долгих лет он находится в пределах моей досягаемости. Невозможно удержать старые чувства от всплеска, не дать событиям прошлого смешаться с настоящим, и это очевидно, потому что я никак не могу перестать называть его профессором Барклаем.

Для всех в фирме он мистер Барклай или Джонатан.

Не могу представить, что когда-нибудь назову его Джонатаном.

Переключаю свое внимание на телефон, раздраженная тем, что не могу найти платье для торжественного мероприятия, которое бы мне понравилось, стоимостью не больше тысячи долларов. Это даже к лучшему, поскольку пилот предупреждает, что мы готовимся к посадке в Гринвиче. В любом случае мне, наверное, следует переключить внимание на работу.