Он останавливается неподалеку, в то время как все остальные начинают собираться на поляне прямо перед поместьем. Собираюсь присоединяться к ним, но его голос привлекает мое внимание.

— Я бы хотел поговорить.

О, теперь он хочет поговорить? У него было столько времени, чтобы поговорить со мной, пока мы находились во внедорожнике, но, очевидно, сейчас ему комфортней. Теперь все на его условиях. Как удобно.

Зак бросает на меня сочувственный взгляд. Он знает, что я в беде, но ничего не может с этим поделать. Даже мистер Бэнкс уходит, оставляя меня в лапах своего партнера-людоеда.

Профессор Барклай держится на приличном расстоянии, и я не смотрю на него, даже когда он произносит мое имя.

— Эмелия.

Я ощетиниваюсь от его резкого тона.

— Профессор.

— Я должен попросить тебя называть меня «мистер Барклай».

Должен, но не просит.

Он позволяет этому заявлению повиснуть между нами, когда группа направляется к входу в поместье, оставляя нас позади. Раньше им было бы трудно расслышать наши тихие голоса, но теперь нет абсолютно никаких шансов, что наш разговор будет подслушан.

— Почему ты пришла работать в мою фирму?

Я смотрю на раскинувшееся передо мной поместье. Разве это не очевидно?

— Чтобы помочь восстановить поместье Белл-Хейвен. Такая возможность выпадает раз в жизни.

Почему это вдруг кажется ложью?

— Посмотри на меня.

Мой взгляд мгновенно устремляется к нему. Мое тело — предатель, когда дело касается его.

— Ошибки прошлого… — он фыркает и отводит взгляд, словно испытывая отвращение к самому себе. — Они не повторятся.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки.

— Более того, подобные вспышки гнева, как в машине, недопустимы.