Его губы сжимаются в линию, как будто ему не нравится, что я не надену штаны, но придерживает язык.

— Дальше по коридору есть комната для гостей, где под раковиной хранятся туалетные принадлежности. Пользуйся всем, чем захочешь. В шкафчиках в ванной ты найдешь свежие полотенца.

Смотрю через дверцу шкафа в сторону его комнаты.

— Я не останусь здесь с тобой?

Его двуспальная кровать стоит прямо там. Приглашение, если бы оно вообще было.

— Не думаю, что это было бы разумно.

Чуть не спрашиваю его о причине. Потому что не стала отвечать на его вопросы на кухне, потому что отстранилась во время его попытки проникнуть глубже?

Мне, конечно, любопытно, но я не настаиваю. Это похоже на крошечный отказ, и я предпочитаю сохранить лицо, чем раскрыть, что мне больно от того, что он засовывает меня в какую-то спальню для гостей, как будто предпочел бы избавиться от меня совсем.

— Хорошо. Тогда спокойной ночи.

Выходя из комнаты, я не оглядываюсь на него. Что тут можно сделать? Поцеловать его в щеку? Обнять? Боже милостивый, не могу себе представить, что бы он сделал, если бы я попыталась обнять его. Напряжется? Погладит меня по голове?

Лучше мне этого не знать.

Он верен своему слову, гостевая комната соответствует королевским запросам. Я долго принимаю душ, пробуя все, что есть в ванной комнате: роскошное мыло для лица, средство для мытья тела и увлажняющий крем, и многое другое. Подумываю о том, чтобы положить понравившиеся средства в сумочку, чтобы взять их с собой утром. Увлажняющий крем особенно соблазнителен из-за того, насколько приятно ощущается на коже.

Сушу волосы и иду в спальню, где нахожу свои свежевыстиранные трусики, ожидающие меня на кровати поверх пары сложенных спортивных штанов. Должно быть, он зашел за ними и постирал на быстром режиме, пока я принимала душ, что кажется странно интимным. Капризный любовник обычно не занимается стиркой, по крайней мере, насколько я знаю, хотя в свое время у меня было не так уж много любовников. Ни одного, кроме профессора Барклая, и я бы покраснела, назвав его так в лицо.

Одеваюсь, оставляя спортивные штаны в стороне, затем слышу его голос, доносящийся из коридора. Он, должно быть, разговаривает по телефону, и, хотя я должна позволить ему уединится, мое любопытство берет верх.

Я не выхожу из своей комнаты, поэтому могу убедить себя, что не делаю ничего плохого, но стою у двери, прислушиваясь к его голосу.

— От них с самого начала были одни неприятности. Весь офис, похоже, одержим идеей продлить этот проект еще на три года.

Хмурюсь от того, насколько он взвинчен.

— Нет. Я лучше сам разберусь, — продолжает он. — Вылетаю первым делом утром. Это займет всего день или два. Посмотрю, сможет ли Кэндис связаться с Блейком, чтобы договориться о встрече. Чем раньше, тем лучше, чтобы это не затягивало дело.

Мое сердце сдувается, как воздушный шарик, когда я отхожу от двери.

Итак, он уезжает утром. В этом нет ничего особенного, пытаюсь я себя уверить.