– Ваше высочество, – произнес любимый голос.
Я не могла взглянуть на него, словно все тело мое было обездвижено. Душа рвалась на части. Мне казались невероятными все те подлости, что мой отец приписывал Кириллу. Но пока, все подтверждалось.
– Ну, так вот, – меж тем, продолжал царь, – твои обвинения, князь, необоснованны… у меня, как минимум два свидетеля того, что капитан невиноват в страшном преступлении.
Отец посмел вопросительно вскинуть бровь.
Монарх оглянулся куда-то себе за спину. Из полумрака, за троном, показался низкорослый бородач.
Я взглянула на него, судорожно соображая, где могла его видеть. Такой знакомый человек…
– А кто второй? – подал голос папенька.
Ну, кто же это? Очень знакомый…
– Второй – твоя дочь.
Я удивленно взглянула на царя и тут же узнала в коротышке карикатурного сподручного Ессенского, в день восстания.
Отец оглянулся на меня.
– Это правда? Я не могла поверить, что отец осмелился проверять слова императора.
– Что именно вас интересует? Да, капитан в день восстания увез меня с площади и запер в каком-то подвале…
– И в какое время это происходило? – уклончиво осведомился монарх.
– Не могу сказать…
– Примерно.
– На закате, часов в шесть – семь. Заперли меня еще позже…
– Ваше высочество, эти показания настолько приблизительны, – перебил отец, – кроме того, не требуется доказательств того, что капитан скрыл от меня службу у вас. И именно по его вине мирный митинг был расстрелян!
Кирилл молчал. Он ни словом, ни жестом не пытался защититься. Словно считал это ниже своего достоинства. Ну почему ты молчишь? Почему не скажешь, что не виновен? Я бы тогда не стояла здесь, и не пересчитывала узоры на подоле своего платья.
– Успокойся, князь, – холодно произнес император, – не ты, не я ни хотели, что бы все кончилось столь плачевно. Но капитан здесь ни при чем.