– Ну же, Анна Петровна, – он потянул меня за руку, в которой я сжимала ведро, – вы не представляете, как тяжело военному в глуши, без женщины… – гусар настойчиво тянул меня к себе.
– Я закричу, – предупредила я.
– Нас никто не услышит, Анечка. Давай, не сопротивляйся. Покажи, чему научил тебя Казбек за три дня…
Я отпустила ведро прямо под ноги Мартынову. Ледяная вода окатила его. Тот от неожиданности вздрогнул, и отскочил.
Я бросилась в лес, к тропе, к домику, к остальным.
Мое неожиданное открытие истинного лица Мартынова сбивало меня с толку. Я отчетливо ощущала свою беспомощность, и что самое ужасное, мне даже некого было винить во всем происходящем! Я сама спасла этого мерзавца от пули!
Он хохотал. Гусар бежал за мной по лесу, и громко смеялся. Словно мы играли в неизвестную мне игру.
Я выскочила из леса на опушку. Домик стоял всего в нескольких метрах от меня, когда Мартынов обхватил меня сзади за талию.
Мне была видна повозка и конь Ессенского. Хотела закричать, гусар больно прижал меня к себе, и приподнял над землей. Я стала сопротивляться, и настойчиво требовать освобождения.
– Да бросьте, Анечка, – говорил он, поглядывая в сторону дома, – после вашего похищения ни один порядочный мужчина не жениться на вас. Даже Кирилл, и тот потерял к вам интерес.
Он развернул меня к себе, и снова вжался в мое тело. Я, рыча, вцепилась в его лицо ногтями.
Мартынов легко отнял мои запястья от своей физиономии, но я успела пустить мерзавцу кровь.
Улыбчивость гусара, как рукой сняло. Он схватил мое лицо, и волосы, притянул к себе и грубо поцеловал.
Мои едва зажившие раны разболелись с новой силой.
Я услышала приближающиеся шаги.
Мартынов оглянулся, получил удар, пошатнулся, и упал в траву.
Мой капитан, как всегда подоспел вовремя.
Я взглянула на него, и вспомнила слова гусар. Слезы тут же наполнили мои глаза.
Ессенский перешагнул через тело Мартынова, и взял мою руку в свою.
Я поспешно опустила глаза, что бы, он не видел моих слез.