– Милая, вокруг этого уже столько трупов, что и не сосчитать. – Дженни взмахнула пресловутой книгой. – Я не могу сказать, кто уцелел, а кто – нет.

Сесилия подалась вперед и прижалась лбом к стеклу, усилием воли подавив темную ярость.

– Я знаю… – всхлипнула Сесилия. – Сожги ее. Она приносит только горе, только боль.

Эта боль уже поселилась в ее сердце. Боль нестерпимая, всеобъемлющая. Значит, таков будет конец? Неужели все, кого она любит, пострадали или… еще хуже? Потом начнется охота на Франческу и Александру? Сесилии хотелось закричать, что ее подруги ничего не знают. Где они сейчас? Что с ними? Но если она задаст вопрос и получит ужасный ответ, то надежда окончательно исчезнет. А ведь надежда – это все, что у нее осталось.

– Отойди, кукла. – С другой стороны двери загремели ключи. Дженни открывала ее тюрьму. – Я иду к тебе.

Дверь наконец‑то открылась. Уинстон и еще несколько мужчин вошли вместе с Дженни. Они несли масляные лампы, которые поставили на сохранившиеся столы. Здесь, в подвальном помещении, находилась одна из классных комнат, до того как ее разрушило взрывом.

Внезапно послышались крики и плач, мгновенно уничтожившие все проблески надежды. Они эхом прокатились по длинному коридору, разбивая сердце Сесилии. Мольбы девочек, запертых под землей, как и она. Они просили, чтобы их накормили, дали воды, отпустили.

Сесилия поняла, что в этом – ее вина. Как только она уехала в Шотландию, заведение Генриетты стало тюрьмой. Рамзи был прав, подозревая нечто подобное. Девочек здесь не было, когда она осматривала свою новую собственность, их привезли, когда она уехала.

К Сесилии вернулись самые страшные воспоминания. Кровь отхлынула от конечностей, и если бы желудок у нее не был пуст, то все его содержимое уже лежало бы у ее ног.

– Что вы сделали? – прошептала она. – В какой кошмар превратили это место? Генриетта знала о ваших черных делах?

На красивом лице Дженни появилась гримаса отвращения.

– Генриетта Фислдаун могла украшать это заведение кружевами и шелками, если ей так нравилось, но в конце дня все девушки, работавшие в этом заведении, становились всего лишь красивыми шлюхами. А она была их королевой.

Сесилия поморщилась.

– Мне очень жаль, если Генриетта была жестока с тобой, Дженни. Но я бы никогда не была такой. Я бы превратила это заведение в…

– Дорогая, я тебе верю, – перебила Дженни. – И я ничего не имею против тебя лично, – заверила она. – Ты очаровательно наивна. Я бы хотела, чтобы мы стали друзьями по‑настоящему. Или хотя бы деловыми партнерами. Жаль, что теперь это невозможно.

Сесилия, совершенно сбитая с толку, во все глаза смотрела на мужчин, явившихся вместе с Дженни.

Уинстон был почти неузнаваем без георгианского костюма. Он оказался намного моложе, чем изначально полагала Сесилия.

Рядом с ним стоял высокий лысый мужчина без шеи. У него были широченные плечи и немыслимое количество мускулов, выпиравших везде, где только можно. Справа от него расположился симпатичный индус с длинной бородой, сложивший руки на груди.

– Дженни! – Сесилия еще больше обеспокоилась, заметив ожидание или даже предвкушение в глазах мужчин. – Дженни, зачем сюда пришли эти люди? Что происходит?

– Тебе следовало выйти замуж, Сесилия, сразу после Шардонне. – Дженни говорила так, словно не услышала вопроса. – Тебе следовало нянчить толстых детишек, тогда Генриетта не была бы так чертовски горда тобой.