Я сидела в пабе. Запах пива и пота гоблинов не украшал мой вечер. Парочка гномов уже кидала на меня сальные взгляды, и потому я укуталась в дождевик, как в паранджу, по самые глаза.

Покинуть королевский двор не составило труда. Помог наряд рабыни и самоуверенность, присущая Белинде. Девица даже ни разу не оглянулась, чтоб убедиться, что за ней никто не следит. Хорошо, что калитка работает от заклятья, а не от ключа. Пару секунд дверца, спрятанная за стеной из вьюнков, хранила тепло руки эльфийки, что и позволило мне проскользнуть на площадь. Почему я направилась к выпивохам? Ну, я впервые за сто семнадцать лет была так близка к народу и почему-то представляла, что именно в таком месте вечером больше всего мужчин.

В общем-то я не ошиблась. Только вот контингент этих самых особей мужского пола (прям не подобрать подходящего названия) оставлял желать лучшего.

Что ж, кто из них согласится быть моим первым? Это я про азы колдовства. Я должна найти магическое существо, которое обладает основами педагогики…

Зеленые орки что-то не поделили и, грязно ругаясь (наверное, я плохо знаю южный), кинулись лупасить друг друга за моей спиной. О, боги, по-моему, поход за калитку был бестолковым и горячим решением!

От вида зеленой крови на полу меня замутило. И вообще, хорошо, если это кровь. Я заказала бокал какой-то золотистой жижи-сидра и время от времени делала вид, что пью ее. Ну же, вон, те мужланы в остроносых шляпах — явно маги! Подойди и предложи им, Дана…

Но я все ещё трусила. Точно ли они польстятся на деньги, а не на мое юное стосемнадцатилетнее тело? Френер намекал, что в его королевстве люди обеспеченней, чем на Севере. Я чувствовала себя уязвимым робким ребенком.

Околдуют, охмурят… А потом мужу еще и выкуп придётся платить, если все же прознают, что я принцесса. Уже подумывала уйти несидро нахлебавшись, когда меня привлек один разговор:

— Эй, служивый, огонька не найдется? Постой… да ведь ты вовсе и не служивый, а дамочка!

— Пить надо меньше, тогда б сразу увидел, кто перед тобой, — буркнула гоблину мужеподобная дама. Она, и правда, в мужском рабочем костюме смахивала на мужчину. К тому же широкополая шляпа закрывала пол лица и волосы.

— Катринка, ты ли это, свет моих очей…как возмужала! — заржал гоблин, глянул на друзей, и те тоже начали гоготать. В поддержку.

— Как жить-то будешь, говорят, армию расформировывают. Не нужны им войны, все северяне с южанами того… черно-белых детей строгают. Чем сможет заработать такая красотка?

Опять противный гогот. Выходит, эта женщина — бывший воин? Я не слышала, чтоб женщин брали на войну. Навострила ушки.

— Что ты умеешь, кроме как воевать? Хотя знаешь ли ты азы борьбы? Мне кажется, людишки, просто увидев тебя, сразу помирали. Говорят, красота — страшная сила…

— Сейчас ты́ помрешь, — огрызнулась дама, кстати, весьма женственным и приятным тембром.

— Совершу самоубийство, — рыкнул гоблин и сдернул с незнакомки шляпу.

Симпатичной ее сложно было назвать, но и уродиной тоже. Косметики бы и прическу — и вполне себе была б приличная женщина. Как говорят фрейлины между собой: не бывает страшненьких женщин, бывают недофинансированные…

Дама, несмотря на свою тучную фигуру, оказалась ловкой. Каким-то образом в ее руках очутилась ножка от табурета. Вернее, целых три. Двумя она пригвоздила к стене приятелей надоеды. Третью остриём направила гоблину в кадык. Сам он был прижат к стене.

Что она ему прошептала, я не слышала, но нетрудно было понять, что клоун остался «доволен» демонстрацией воинских умений. Дама по-мужски сплюнула и покинула здание. Я метнулась за ней.

— Постойте, постойте!