– Кто тут шляется, в окна мои светит?

Варфоломей дружелюбно поднял руку:

– Виноват, что разбудил, я лейтенант милиции! Ламасов моя фамилия.

Старичок усмехнулся:

– Не разбудил, лейтенант, уж если б я спал, то меня и пушкой не растормошишь, блокадник я и на сон не жалуюсь, у меня сон глубокий, крепкий – на века! – как с доисторической архитектурой! А у вас тут следствие какое-то, я так понимаю?

– Ефремова убили… – начал Варфоломей.

– Егорку знаю я, – прервал дед, – жаль мужика!

– Убийца по этому переулку отступил с места преступления.

– Да?

– Вот именно, а я ищу, может, он наследил.

– А я вам – по секрету, так сказать! – доложу, что слышал с комнаты, как крикнул кто-то в переулке да проматерился.

Варфоломей, чуть не подпрыгивая, невольно приподнявшись на носочках к форточке, окликнул блокадника и выпросил:

– Когда? Не вспомните?

– Отчего-ж не помнить? Да вчерась, по-моему, минут за сорок до того, как ваши бандеровцы красноперые, из конторы ментовской вашей, то бишь, по квартирам нагло расхаживать принялися, как петухи по курятнику. Я-то им открыл, почитай, с распростертыми объятиями, милиция ведь, да только не успел я открыть, как надерзили они мне, будто штрафнику какому, с угрозами непонятными, с гонором мусорским, ну я у них перед носом – хлоп-бац! – и закрыл дверь-то, только и слышал, как они мордами недовольными воротят, а один меня чуркой, чурбаном обозвал, я, конечно, не глухой, матюгнул в ответ, ну и пускай, думаю, покумекают да сами вернутся!

Варфоломей внимательно, чутко, понимающе выслушал его.

– За товарищей своих, – начал он, – а, впрочем, какие они мне товарищи, крысари приблудные, долго не продержатся!

Варфоломей повернулся и, пройдя в одном направлении, а потом в обратном, прощупывая жгуче-желтым лучом фонаря массивные кирпичные стены, и вот – направленный им луч скользнул пламенно-свободно, – и Варфоломей повернулся, заметив у самого дома поломанную дощечку с продольной трещиной и, приблизившись и наклонившись, он заметил небольшое выделяющееся отверстие, где был вбит гвоздь.

Ламасов взял в ладонь фотоаппарат и сфотографировал как раз в момент, когда к нему подтянулись Крещеный и Аграфенов.

– А почему бы, – спросил Аграфенов, – и нам фотокамеры не выдать, чтоб мы с Данилой Афанасьевичем номера автомобильные сфотографировали?

Данила ответил: