Цепи, выдержавшие испытание на разрыв с нагрузкой 24 тонны, крепились на береговых опорах — двух высоких чугунных порталах высотой 6 метров, изготовленных на известном чугунолитейном заводе Берда. Настил моста деревянный, его поддерживали пять пар цепей из уральского железа сечением 4,7 кв. см. Цепи разделяли мост на две половины и отделяли с каждой стороны тротуар от проезжей части. «Сборка» моста продолжалась всего 18 дней. Конструкция его была настолько необычна и привлекала внимание петербуржцев, что мост сначала называли просто Цепным. В поэме Алексея Константиновича Толстого «Сон Попова» мы читаем, что главного героя:

Здесь подразумевалось здание на набережной Мойки, где помещалось печально знаменитой Третье отделение.

Мост быстро стал одной из достопримечательностей Петербурга. Художница Анна Петровна Остроумова-Лебедева писала: «Приходили в Летний сад через Цепной мост. Очень любила я идти по Цепному мосту. Он приятно и ритмично качался. Ритм его менялся.

Когда шел народ, ехали извозчики, он как-то мелко плясал под ногами, меняя такт и внося перебои. Когда шел обоз ломовых, его ритм становился реже, и глубже, и шире. Больше всего я любила, когда по нему шел отряд войск. Топанье многих ног придавало мосту какую-то особую жизнь. Ритм его был бодрый, определенный и веселый. Бывало, идешь по мосту и, не оборачиваясь, уже догадываешься по его качанию, что по нему идут ломовые или идет войско.

Вдоль его пешеходных дорожек тянулась доска. Сквозь нее проходили вертикальные железные парные стержни, прикрепленные вверху к парным цепям. Цепи эти висели с боковых высоких устоев, спускаясь качелями к середине моста.

Помню, что я норовила идти по этой доске между двумя рядами стержней под цепями.

Однажды осенью я хотела привычным образом пройти под ними, но цепи меня не пустили, мне надо было низко согнуться, чтобы пролезть под ними. Выросла! Мост говорил мне, что я выросла. Я как-то осязательно тогда поняла, что такое рост.

Заворачивая с Литейной на Пантелеймоновскую улицу, мы уже издали видели Цепной мост. Он казался совсем кружевным. Через его ажурные устои просвечивало небо, деревья Летнего сада. Во время дождя он темнел, рисуясь выше и стройнее. Иногда он покрывался инеем и стоял как сказочное волшебное видение. Высоко на перекладинах нежно блестели вызолоченные морды львов. И всегда над ним вились и кружились птицы, усеивая его бесчисленными подвижными комочками. Я с детства его особенно любила».

А вот как писал о нем художник и искусствовед Г.К. Лукомский: «Но наиболее печальной страницей в истории вандализма Старого Петербурга все-таки явится та, которая повествует о мостах. Исчезновение Цепного моста у Летнего сада — ничем не вознаградимая утрата. Такого другого сооружения не будет никогда в Петрограде. Теперь в воспоминании он рисуется полным фантастического великолепия. Струны, поддерживавшие цепи, золотые украшения на пилонах, весь его старинный силуэт так нужен был именно этому уголку старого Петербурга».

Мост просуществовал 83 года и его разобрали в 1907 г. из-за обрушения моста аналогичной конструкции через Фонтанку (Египетский мост). Петербургские художники оплакивали эту потерю. Остроумова-Лебедева писала: «Сколько мне пришлось пережить больших огорчений. Цепной мост решили уничтожить. Александр Николаевич (Бенуа. — Е. П.) и его друзья горячо отстаивали мост. Они стремились спасти от гибели одну из прелестнейших достопримечательностей нашего прекрасного города. Кому-то писали, к кому-то ездили, убеждали, но ничего не помогло. Бенуа предлагал такой проект: если Цепной мост не удовлетворял условиям движения города, то передвинуть его по Фонтанке, ближе к Неве, примерно к зданию правоведения. Он мог служить пешеходным мостом в Летний сад. Но, как мне помнится, „отцы“ города, т. е. члены Городской думы, на это не пошли и мост разобрали. Мы очень горевали. Некоторые части его, между которыми находились и позолоченные маски львов, были переданы в музей Петербурга. Он незадолго до того был основан и находился в доме архитектора Сюзора на 1-й линии Васильевского острова».

Советский архитектор М.С. Бунин в книге «Мосты Ленинграда» посвятил Пантелеймоновскому мосту такие прочувствованные строки: «Фактически же не было никакой необходимости лишать город столь интересного художественного произведения, созданного в стиле древнеегипетской архитектуры, но мало ли бессмысленных и ничем на оправданных жертв понес Петербург в годы интенсивного развития капитализма, когда произведения архитектуры, искусства и даже памятники истории уничтожались в угоду утилитаризму».

Что же произошло с Египетским мостом, и почему было принято решение о перестройке Пантелеймоновского моста? Большинству из нас эта история знакома со школьных времен. На уроке физики, когда проходили резонанс, учитель рассказывал, что мост «обрушила» рота солдат, которые шли в ногу. Правдива ли эта история?

Мост построили в 1825–1826 гг., в его проектировании, как и в проектировании Пантелеймоновского моста и остальных цепных мостов, принимал участие инженер-полковник Василий Андреевич Христианович. Мост пересекал Фонтанку и являлся продолжением Грязной улицы (ныне — Лермонтовский пр.), соединяя ее с Ново-Петергофским проспектом.

В конструкцию моста внесли небольшие изменения: настил поддерживали три пары цепей (а не пять, как на Пантелеймоновским), тротуар был устроен на консолях за пределами главной цепи. При его конструировании архитекторы стремились уменьшить вертикальное и боковое напряжения, но достичь этой цели им не удалось. Другие изменения, внесенные в конструкцию моста, должны были уменьшить ту самую качку, которую так романтично описывала Остроумова-Лебедева. Качка нравилась не всем и была одним из основных недостатков конструкции цепных мостов: кроме дискомфорта для пешеходов и пассажиров, она приводила к быстрому износу цепей. Для устранения качки применялись подвижные тележки, устроенные наверху порталов, где цепи переходят в наклонные растяжки. С этой же целью цепи были опущены до уровня проезжей части.

Каждый из цепных мостов имел свой декор и свой неповторимый облик. Цепи Египетского моста удерживали фигуры четырех чугунных сфинксов, отлитых на заводе Чарльза Берда по проекту скульптора Павла Петровича Соколова, автора знаменитой царскосельской «Молочницы», воспетой Александром Сергеевичем Пушкиным.