Книги
Москва в судьбе Сергея Есенина. Книга 2
20 ноября 1923 года в Доме Герцена на Тверском бульваре состоялось академическое собрание, посвященное пятилетию Всероссийского союза поэтов. Среди выступающих был заявлен поэт Сергей Есенин – член Президиума Союза с 24 сентября 1919 года. Вместо выступления С. Есенин с друзьями-поэтами С. Клычковым, П. Орешиным и А. Ганиным был задержан органами милиции в пивной И.А. Малинникова по пустяковому, на первый взгляд, поводу – за перепалку со взаимными оскорблениями с сидящим с кружкой пива в руках за соседним столиком неким М.В. Родкиным, комендантом и контролером Московского совета производственных объединений. Острое ухо Родкина умудрилось услышать в общем гуле пьяных голосов пивной, о чем разговаривали поэты. Смехотворный, казалось бы, инцидент закончился для четырех поэтов сначала приводом в 47 отделение милиции, а после передачей милицейских протоколов в секретный отдел ГПУ.
Из протокола допроса С. Клычкова становится понятно, что акция была направлена именно на поэта С. Есенина: «Наш сосед, к которому я сидел спиной и не видел его, вдруг пришел с милиционером и показал на тов. Есенина Сергея и сказал, чтобы отвести его в участок, я спросил его о причине, он сказал в милиции разберутся. Я не видел причины за Есениным, предложил всем четверым идти в милицию, и мы все четверо поднялись идти, но так как у некоторых товарищей не было допито пиво, мы попросили тов. милиционера подождать полминуты, чтобы допить таковое. После чего безоговорочно пошли<…>»
10 декабря 1923 года, вместо чествования поэта Сергея Есенина по случаю 10-летия его творческой деятельности, в этом здании состоялся суд по «делу 4-х поэтов». Не буду повторять то, что было уже неоднократно описано. Напомню только, что суд вынес поэтам порицание за хулиганство и отверг обвинения в антисемитизме.
Но друзья-имажинисты сразу же отмежевались от Есенина. А пресса, организованная обвинителем Львом Сосновским, не согласным с решением суда, начала планомерную травлю поэта в «Рабочей газете», «Рабочей Москве» в статьях и сфабрикованных письмах «с мест», где требовалось более суровое наказание. Единомышленники Сосновского ежедневно печатают статьи с говорящими названиями – «Прав ли суд?»; «Один выход – тачка»; «Им нет места в нашей семье!»; «Сосновский прав – суд неправ»; «Поэтов на суд рабкоров!»; «В семье не без урода!»; «Под народный суд!»; «Товарищу Сосновскому – пролетарское спасибо!». А газета «Правда» печатает фельетон М. Кольцова «Не надо богемы», где инцидент в пивной Малинникова приравнивают к сборищу в пивной Мюнхена – месту провозглашения фашистского правительства.
А вот цитата из статьи самого Сосновского «Испорченный праздник»: «Очень интересно узнать, какие литературные двери откроются перед этими советскими альфонсиками после их выхода из милиции, и как велико долготерпение тех, кто с «попутчиками» этого сорта безуспешно возится в стремлении их переделать». Тут уж снаряд попутно метит в главного редактора журнала «Красная новь» Александра Воронского. Беспочвенные обвинения Есенина в антисемитизме лишали его поддержки Троцкого и Каменева, то есть он окончательно терял надежду на получение жилья и возможность зарабатывать достаточно средств для жизни и помощи родным. Книжная лавка за время его зарубежной поездки была продана. Родители ждали помощи в постройке сгоревшего дома. Райх, жена Мейерхольда требовала деньги на Таню и Костю.
Есенин ложится на лечение в Санаторий им. Шумской на Большой Полянке. Рюрик Ивнев оставил нам его описание: «Это было своеобразное заведение, скорее похожее на пансионат. У Есенина была своя комната – большая, светлая, с четырьмя окнами (угловая комната во двор, 2-й этаж). Находясь в санатории с 13 декабря 1923 по 26 января 1924 года, Есенин приходит проститься с В.И. Лениным в Колонный зал Дома Союзов, где установлен гроб с телом вождя. Троцкий в это время отдыхал в Сухуми, и на похороны Владимира Ильича в заснеженную Москву не поехал. Со смертью Ленина активизируется борьба за власть (с января 1924 по 1925 год). Начинается противостояние Троцкого против «фракции большинства»: Зиновьев-Каменев-Сталин.
Покровители
В книге «Новый Есенин. Жизнь и творчество поэта без купюр и идеологии» доцент кафедры русской литературы ХХ века Московского педагогического государственного университета Л.В. Занковская доказывает, что каждый виток борьбы за власть отражается на судьбе поэта. А все потому, что баланс сил постоянно менялся. По косвенным приметам мы можем судить, кто из окружения Есенина кого из участников сражения поддерживал. Занковская отмечает, что, например, хвалебная рецензия на воспоминания о В.И. Ленине Л.Д. Троцкого в журнале «Красная новь» недвусмысленно говорит о симпатиях главного редактора к наркомвоенмору. В то же время, резкие выпады И.В. Вардина против Троцкого, с одновременным подчеркиванием роли Г. Зиновьева, не оставляют сомнения, что в 1924 году он был рьяным сторонником антитроцкистского большинства, возглавляемого Зиновьевым. Иной дифференциации тогда еще не было и быть не могло. В это же время Анна Берзинь и знакомит Есенина с Вардиным.
Есенин попадает с травмой руки в Шереметевскую больницу. Оттуда его перевозят в Кремлевскую, в Потешном дворце! Мало того, после больницы Вардин дает приют Есенину в своем доме на Воздвиженке, 9! Адрес Вардина найден в справочнике «Вся Москва» за 1925 год (известно, что сведения подавались в справочник за год до выхода в свет, и это значит, что в 1924 году Вардин жил на Воздвиженке). Не только Есенин гостит у Иллариона Виссарионовича Вардина (Мгеладзе), но и его ученик – Иван Приблудный! Есенин не может не чувствовать эти качели: от обвинений в антисемитизме под угрозой тюрьмы до покровительства И. Вардина, члена ЦК ВКП (б)!
Из характеристики И. Вардина, данной ему Д. Фурмановым: «<…> промалчивает там, где это выгодно, под чем угодно и в какой угодно формулировке подпишется, даже если надо – против себя выступает».
В феврале (до 7-го) 1924 года Есенин знакомится с Петром Ивановичем Чагиным, вторым секретарем ЦК Азербайджана и редактором газеты «Бакинский рабочий».
9 февраля Есенин задержан в «Стойле Пегаса» и доставлен в 46-е отделение милиции. Из протокола допроса Есенина С.А.: «Я встал из-за столика и хотел пойти в другую комнату; в это время ко мне подошел какой-то неизвестный мне гражданин и сказал мне, что я известный скандалист Есенин, и спросил меня – против ли я жидов или нет? – на что я выругался, послав его по матушке, и назвал провокатором. В это время пришли милиционеры и забрали меня<…>»
«После гибели Есенина об «антисемитизме» его не вспоминали. Обвинения, брошенные поэту, нужны были только в тот момент, – подчеркивает Л.В. Занковская. – то есть, в тот исторический момент схватки за власть. Уже после гибели Есенина тот же Лев Сосновский обвинял Троцкого в русофобии!» Вот такие политические игры!
Итак, с конца марта по 11 или 12 апреля 1924 года Сергей Есенин живет у Вардина. Как считала Галина Бениславская, – «Вардин же, несмотря на узость его политических взглядов, благотворно подействовал на С. А. в смысле определения его политической ориентации».
В апреле Есенин выезжает в Ленинград, где собирается издавать «Москву кабацкую», которую не удалось выпустить в свет в Москве. 14 апреля для сбора средств на издание книги организовано его выступление в зале Лассаля. Вечер закончился его триумфом. Суммы от сбора за билеты с лихвой хватило на оплату зала и на издание столь долгожданной книги. Но 16 апреля в прессе появилась заметка: «Лекция хулигана Есенина: будучи в пьяном виде, лектор обругал публику непечатными словами, и почти все, кто был, оставили зал!» (Из воспоминаний А.П. Чапыгина, который прокомментировал публикацию так: «Умышленно грубое и явное издевательство»).