Услужливые и угодливые были и среди нас. Их услужливость, умение угодить, нравилась некоторым руководителям и весьма выгодно использовалась в личных целях. Не называя фамилии, вспоминаю одного из них – начальника отделения, связиста.

Как-то И.Н. Поздняков, руководивший одной из групп политических занятий, поручил мне проверить у слушателей группы наличие и качество конспектов. Выяснилось, что один из слушателей занятий вообще не посещал, ссылаясь на заочную учёбу в вузе. Студентом-заочником он не был. Не знаю реакции начальника экспедиции, но этот «студент» политзанятий так и не посещал. Изменить эту ситуацию партбюро не смогло. Наши предложения не нашли поддержки и у заместителя начальника экспедиции по политчасти. А этот «герой» ходил в рейсы, продвигался по службе и даже без высшего образования дослужился до подполковника. Нас же, затронувших его самолюбие, при встречах сторонился и надменно игнорировал. Будучи на пенсии он ни разу не присутствовал на встречах ветеранов.

Другой случай. В штате пункта управления и связи экспедиции (ПУИС) числился один из офицеров. Практически на этой должности он не работал, участия в управлении космическими аппаратами не принимал. За всё время специальных работ на пункте управления видел его несколько раз: то как он курил кубинскую сигару, то как потягивал ароматный бразильский кофе.

Весьма активен был он в другом. Имея международные водительские права, обслуживал все выезды руководства экипажа и экспедиции в иностранных портах, особенно на Кубе. Близость к начальству отрицательно сказалась на его поведении. Увлечение, мягко говоря, спиртными напитками, хамское отношение к женщинам почему-то не замечались или прощались. Я и Ю.И. Рязанцев многократно предупреждали его о недопустимости такого поведения и возможных последствиях. Реакции никакой. Лишь недвусмысленная улыбка и презрение в глазах. Позже, на службе в Управлении, он выводов не сделал и практически не изменился. Открытое высокомерие к равным по службе, услужливость начальству – в нём остались.

Обидно, что такие люди, порой морально разложившиеся, продолжали ходить в рейсы, продвигались по службе. И наоборот, другие, ничем себя не опорочившие, скромные, трудолюбивые без заметного шума списывались ради кого-то другого, более близкого или предложенного. В такой ситуации оказались В.С. Волков, А.С. Ковтун и другие.

Причина списания В.С. Волкова – больной ребёнок, которому якобы требовался постоянный уход и внимание. О том, что В.С. Волков лишился дополнительного заработка и возможности более качественно лечить ребёнка, никто не думал и во внимание не принимал. Моё мнение игнорировалось, хотя он был моим подчинённым.

Формальным поводом для списания А.С. Ковтуна было его «неудачное» выступление на концерте. Арнольд Сергеевич имел прекрасное музыкальное образование, руководил художественной самодеятельностью, был любимцем коллектива. По служебной линии нареканий не имел. Был начальником отделения программирования. Но была претензия к нему со стороны начальника политуправления И.М. Мартынова, раздражённого содержанием песни, исполненной Ковтуном на концерте, посвящённом окончанию рейса. Слова «поменяем автоматы на гитары» были восприняты И.М. Мартыновым как призыв к разоружению, к несогласию с обстановкой в Вооружённых силах. Оправдание в данном случае было бессмысленно. Судьба А.С. Ковтуна была предрешена. Он был списан. Но не это послужило причиной. Причина – другая. Подходило время присвоения очередного военного звания сотруднику его отделения. Требовалась майорская должность, и он её получил. А как её не получить, если до учёбы в академии этот сотрудник проходил службу на Камчатке под командованием вышестоящего начальника.

А вот исключительно вопиющий случай. Очередной длительный рейс подходил к концу. Усталость личного состава чувствовалась во всём. Начальник экспедиции дал указание соответствующим начальникам организовать просмотр телевизионных программ Центрального телевидения. Техническая возможность имелась, координаты спутника – ретранслятора были известны. Расчёт одной из антенных систем, возглавляемый М.З. Мельниковым, должен был обеспечивать данный просмотр. Продолжалось это недолго. На второй или третий день просмотра одной из программ Центрального телевидения сигнал пропал. Техническому руководителю экспедиции В.В. Лунину пришлось установить причину отказа. Оказалось, что был сознательно закорочен высокочастотный кабель, соединяющий антенну с приёмным устройством. Сделал это Мельников, объясняя свой поступок тем, что его расчёт и лично он устали от этой работы. Чем он руководствовался, трудно объяснить. Ясно одно, что с моралью у этого офицера не всё нормально. Окажись он в трудных боевых условиях, неизвестно как бы повёл себя.

Но в походных условиях его поступок граничил с преступлением. Руководство Службы не сломало судьбу молодого офицера. Взвесив всё за и против, оно дало возможность Мельникову продолжить службу на судах Морского комплекса и дальнейшей примерной службой смыть с себя позорное пятно, не совместимое со званием офицера. Не знаю, как сложилась его дальнейшая судьба, но на встречах ветеранов Морского комплекса он ни разу не был.

Подготовка к рейсу

Выход в рейс НИС «АСК» (Академик Сергей Королёв) был назначен на 17 марта 1971 года. Корабль стоял в порту г. Одессы – месте его постоянной приписки. Для подготовки к рейсу члены экспедиции были собраны на судне за неделю до его выхода. С одной из групп прибыл в Одессу и я. Погрузив свой небольшой багаж во встречавший нас автобус, мы решили пройти по городу.

Стояла отличная весенняя погода. Вымытый талыми водами, он показался нам посвежевшим и более прекрасным. Пройдя по Пушкинской улице, вышли на Театральную площадь, где перед нашим взором во всём своём величии предстало здание Оперного театра, одного из лучших в Европе. Вышли на Приморский бульвар, воспетый многими поэтами и прозаиками в своих бессмертных творениях. Белые акации, почки которых набухли и готовы были порадовать буйным цветением и чуть уловимым ароматом, царственно властвовали не только над бульваром, но и над всей бухтой.

В конце бульвара – Потёмкинская лестница с памятником Дюку в характерной позе – «Вот вам море, а вот вам виза». Вступив на неё, невольно ожили в памяти трагические события в истории города – восстание на броненосце «Потёмкин» и расстрел мирной демонстрации. Кадры сраженной пулей женщины, коляска с её ребёнком, прыгающая по ступеням лестницы, болью отозвались в сердце. Одесса, как она прекрасна и как печальна её судьба!

Одесса. Порт

Одесса. Оперный театр

Позже мне часто приходилось проходить по этим местам, но впечатления об этом городе никогда не ослабевали. С Потёмкинской лестницы открывался величественный вид на бухту, на Морской вокзал, так органично вписавшийся в общий колорит города. Стоящий у Морского вокзала белоснежный красавец, с антеннами – щупальцами, направленными в безмолвное космическое пространство, завораживал и притягивал. Нахлынувшие чувства и сознание того, что совсем скоро именно на нём я уйду в ещё неизведанную мной океанскую даль, сжимали грудь и учащали биение сердца. Хотелось быстрей вступить на его палубу, слиться с ним и как можно скорее уйти в голубые просторы.

Незаметно пролетели дни подготовки к рейсу. Наступило утро 17-го марта. И вот – торжественные проводы, трогательное расставание с родными и близкими. Поднят трап. Судно, дав три прощальных гудка, медленно, как бы нехотя, отошло от причала и взяло курс на Босфор. Команда усиленно работала. Члены экспедиции, возбуждённые и подогретые расставанием, ещё долго не могли разойтись по каютам. Судно, набирая ход и чуть покачиваясь на небольшой волне, всё дальше и дальше уходило от родных берегов, от города, от знакомого маяка.

Рейс начался – трудный, продолжительный, с огромным количеством впечатлений, немного трагичный.