Черноморский судостроительный завод

В конце мая 1970 года первая небольшая группа сотрудников экспедиции была направлена на судостроительный завод в город Николаев. В эту группу входил и я. Хотелось скорее увидеть уникальное сооружение, на котором предстояло выйти в первый экспедиционный рейс. Корабль стоял у стенки завода. Окутанный бесконечным количеством проводов, шлангов, окружённый подъёмными кранами и неснятыми лесами, он напоминал космического пришельца. Длина в 190 метров, большое разнообразие антенн и другого оборудования – завораживали. Выкрашенный в белый цвет он казался морским красавцем, которому предстояло удивить мир не только техническими возможностями, но и красотой его линий. Стоя возле него, я испытывал гордость за тех людей, которые смогли воплотить в металл полёт дизайнерской мысли и достижения технического прогресса. Хотелось немедленно слиться с ним и начать так долго ожидаемую работу.

На корабле почти круглосуточно велись строительно-монтажные и отделочные работы. На начальном этапе мы должны были принять у завода-изготовителя запасное имущество и дополнительное оборудование. Приёмка аппаратуры и участие в её настройке на тот момент не планировались.

Наша группа была малочисленной – примерно шесть человек. В это время в городе свирепствовала эпидемия холеры. Въезд был максимально ограничен. Руководил группой Э.Г. Шерстнёв – мой начальник отдела. В первом рейсе на НИС «Академик Сергей Королёв» он исполнял обязанности главного инженера. Основная трудность, с которой мы столкнулись, была бытовая. В городе функционировали только две гостиницы, но и те были переполнены. Мне и В. Чуднову повезло – хоть в коридоре, но мы поселились в одной из них.

Другая трудность – работа на заводе по приёмке запасного имущества и оборудования. Дело в том, что всё это находилось в складских помещениях лёгкого типа, переполненных оборудованием от нескольких одновременно строящихся кораблей. Не трудно представить условия, в которых приходилось работать. К тому же лето в том году было очень жарким. Днём столбик термометра редко опускался ниже тридцати. Воздух в складах просто раскалялся. Напиться холодной воды удавалось редко. У автоматов с газированной водой выстраивались очереди. Да и вода в них не успевала охлаждаться. Обстановка в помещениях, расположенных внутри корпуса корабля, была кошмарной: повсюду велись различные работы, в том числе сварочные и покрасочные. Стоял такой смог, что нечем было дышать. Несмотря на всё это, корабль напоминал разбуженный муравейник. Люди, воодушевлённые лозунгами типа: «Сдадим досрочно ко дню…» и небольшой, но своевременно выдаваемой зарплатой, мирились с трудностями и строили уникальные по своим характеристикам научно-исследовательские суда, предназначенные для обеспечения выполнения программ освоения космического пространства.

Мы гордились причастностью к этому большому делу, гордились и гордимся нашей Родиной, которая в труднейших экономических условиях смогла создать необходимый научно-производственный потенциал, обеспечивший наше превосходство в космической отрасли.

Любое, даже самое необыкновенное дело начинается с будней, порой однообразных и трудных. В короткий срок приняли запасное имущество и раскрепили его на судне. Труднее было с поиском холодильников. Работники склада то ли сознательно, то ли в общей неразберихе завалили их чем только могли. Пришлось перевернуть гору ящиков, но холодильники были найдены и установлены на судне.

Закончив с запасным имуществом, холодильниками, я и другие товарищи включились в основную работу – отладку аппаратуры и её более глубокое изучение. К тому времени отделка лабораторий была завершена. Работала вентиляция. В лабораториях поддерживался нормальный микроклимат. Сетовать на какие-то трудности не приходилось.

Была не только работа. Закончив напряжённый рабочий день, уходили на Южный Буг. Прекрасные пляжи, прохладная вода моментально снимали накопившуюся усталость. О холере и не думали. Там, где были мы, где купались и «валялись» на прибрежном песке, её очевидно не было. Да если и была, то никто из нас холерой не заболел. Разнообразие свежих фруктов, молодое виноградное вино, батоны свежевыпеченного белого хлеба, аромат и вкус которого не могу забыть до сих пор, давали возможность насладиться этим изобилием, купленным по мизерным ценам.

Особенно запомнились вечера. Ночь, быстро спустившаяся на землю, гасила дневной зной, охлаждая и слегка покачивая перегретый за день воздух. Тёмное безоблачное небо с мириадами необыкновенно ярких звезд приковывало внимание и уводило мысли от ежедневных мирских забот. Река, с довольно ощутимым течением в русле, успокаивалась широкими отмелями и плёсами, манила в свои воды, предлагая божественное наслаждение. От этой красоты и благодати не хотелось возвращаться в гостиницу, отсутствие кондиционеров и духота сулили лишь бессонную ночь.

Сентябрь и октябрь 1971 года были исключительно напряжёнными не только для судостроителей, но и для представителей промышленности. На начало ноября планировались ходовые испытания. Они были проведены в срок. Судно возвратилось на завод. Большая часть экспедиции отбыла на отдых. Вновь на судно я возвратился лишь в конце декабря 1971 года. На НИС «Академик Сергей Королёв» 26 декабря 1971 года был торжественно поднят вымпел Академии наук СССР. Судно было передано Черноморскому морскому пароходству и приписано к порту Одесса. На митинге присутствовали Н.И. Королёва, космонавты В. Быковский и В.Н. Волков.

С этого времени НИС «Академик Сергей Королёв» для экипажа и членов экспедиции стал не только местом постоянной работы, но и вторым домом. Тяготило только одно – частые и длительные отрывы от семьи. Но мы были к этому готовы.

О партийном бюро

Чем меньше оставалось времени до ввода в строй НИС «Академик Сергей Королёв», тем активнее жила и набирала силу экспедиция.

Партийная группа, созданная на начальном этапе, переросла в первичную партийную организацию. Секретарём партбюро был избран Ю.И. Рязанцев, его заместителем я – С.И. Николаев. Рязанцев Юрий Иванович весьма интересный и интеллигентный человек. Во время учёбы в академии возглавлял партийную организацию курса. До академии проходил службу в Западной группе войск. Естественно, он имел большой опыт партийной и воспитательной работы. Аналогичный опыт имел и я. Но этого опыта было недостаточно. Длительность заграничных рейсов, постоянные контакты с капиталистической действительностью предъявляли определённые требования к стилю работы партийного бюро. Учитывалось и то, что свыше 90 процентов членов экспедиции в рейсах не были и специальных работ не выполняли. Справилось ли партбюро с поставленными задачами? Думаю, что да. В высокой оценке, полученной экспедицией по итогам первого рейса, была заслуга партийного бюро и его секретаря Ю.И. Рязанцева.

К сожалению, после второго рейса Ю. И. Рязанцев был списан и переведён на другую работу. Причины? Первая, скрываемая от нас – один из офицеров, находившийся в родственных отношениях с одним из начальников управлений, претендовал на эту должность и он её получил. Вторая, ставшая официальной версией списания Юрия Ивановича – кому-то не нравилась его излишняя партийная принципиальность и твёрдая жизненная позиция в оценке работы и морального поведения некоторых лиц, считавшихся «неприкасаемыми». Ю.И. Рязанцев – участник войны в Афганистане, награждён боевыми орденами. В настоящее время проводит большую работу в различных общественных организациях, созданных воинами-афганцами и воинами-интернационалистами. С Морским комплексом связи не потерял, регулярно приходит на встречи ветеранов морского космического флота.

О замполитах

Замполиты – тоже люди и им присущи все человеческие качества, в том числе и недостатки. Нужны ли замполиты? Да, нужны. Но не в таком количестве, не такого качества и не с такими полномочиями. Они хорошо усвоили и взяли на вооружение провозглашённый Генсеком Л.И. Брежневым лозунг, что «партия – не только организующая и направляющая сила общества, но и руководящая». И это мудрое предначертание они с присущей им преданностью и активностью стали проводить в жизнь, ставя в определённых ситуациях роль командира на второй план. С замполитами до прихода в Морской комплекс я почти не сталкивался. В училище и академии их роль не ощущалась. В преподавательской среде Учебного центра их не было. Были они в обслуживающих подразделениях, но к нам отношения не имели. Зато в Морском комплексе их присутствие в различных жизненных ситуациях ощутил сполна.

Хорошее впечатление сложилось только об одном – Н.Ф. Сокуренко, с которым совершил три длительных заграничных рейса. Общение с ним было приятным и доставляло удовлетворение. Будучи отличным волейболистом, в своё время игравшим за сборную одного из военных округов, он был общительным и незаносчивым. Его простота и отзывчивость нравилась подчинённым, но не всегда правильно оценивалась партийным руководством. После третьего рейса без объяснения нам причины его увольнения он был переведён на другую работу.