Командиры кораблей по очереди тактических номеров подтвердили получение сигнала.

Наш командир начальнику штаба эскадры сразу доложил: – ТАКР «Минск» к плаванию в штормовых условиях готов! и добавил: – Прошу разрешения сниматься и следовать в назначенный район.

– Ты что командир? У тебя же два эшелона не в строю, а выход в море даже с одним не в строю запрещен по корабельному уставу. Стоять в бухте Руднева на бочке, скоро к вам подойдет еще один буксир! – опять ответил отказом, вроде даже с какой-то обидой начальник штаба эскадры.

– Ну, перестраховщики! Загубят корабль – обратился как бы в пустоту командир, но по связи ответил: – Есть! Понял, но в сильный ветер с нами не справятся и три буксира! и по громкоговорящий связи добавил в ПЭЖ (пост энергетики и живучести): – Механик будь готов любой момент дать ход!

– Есть! Механики не подведут! – раздался бодрый голос командира БЧ-5.

Командиры боевых частей, все бывшие уже на ходовом (кроме механика, руководившего своими из ПЭЖа – поста энергетики и живучести), доложили командиру о готовности к плаванию в штормовых условиях.

– Ну, ребята все по командным пунктам! Будет сегодня сложно! -проинструктировал по-военному коротко нас командир – связист будь здесь за пультом связи командира корабля!

Начало светать, дождь усилился и порывы ветра, по словам метеорологов, достигали уже 27 метров. На ходовой командный пункт (ГКП) поднялся замполит командира капитан 2 ранга Гараев Олег Михайлович.

– Ну что у нас тут – тайфунчик? – спросил он с некоторой усмешкой Вот помню я у нас на Черном море в 1972 году – начал он вспоминать какую-то давнюю историю.

Но командир поморщившись прервал его монолог:

– Олег Михайлович – ты бы по постам прошел, проверил, как люди? Проинструктировал, посмотрел, что там к чему, провел бы партийную работу!

– Да, сейчас соберу в парткоме замов и проинструктирую – с некоторой обидой за то, что его не дослушали, ответил Олег Михайлович и подойдя к пульту корабельной трансляции и аккуратно включив кнопки всех линий объявил:

– Замполитам боевых частей, дивизионов, секретарю парткома, секретарю комитета комсомола, начальнику клуба, редактору корабельной газеты прибыть в партком. Ну, я их всех сейчас настрою на Тайфун! -весело улыбнувшись, Олег Михайлович, покинул ходовой.

А из метеопоста доложили, что ветер усилился до 28 метров, а порывами достигает 31 метра в секунду. Да было видно, что усилился и дождь – струи стали почти горизонтальными. Из носовых швартовых устройств доложили, что бридель натягивается, как ниточка. Командир отправил помощника командира проверить крепление имущества и порядок на верхней палубе, а боцману приказал быть готовым к отдаче якорей. Подошел еще один буксир и командир по радиостанции «Рейд» проинструктировал командира буксира, как ему одерживать корабль.

На ходовой командный пункт поднялись военные «киношники», снимавшие фильм о корабле по заказу МО, и попросили командира разрешения побыть в ходовой рубке и посмотреть на действия команды. Командир разрешил, но попросил, чтобы они не мешали. И «киношники» затихли, как мыши во втором помещении за занавеской, рядом с прокладочным столом вахтенного офицера, на котором как всегда колдовал командир электронавигационной штурманской группы Сергей Клемин.

В 8 часов утра вахтенным офицером заступил командир зенитно-ракетного дивизиона Володя Ульянич. Ветер усиливался порывами до 35-40 метров в секунду, и командир снова запросил штаб разрешения на выход в море.

– Ведь порвет бридель и могут быть проблемы! – пытался он уговорить начальника штаба эскадры.

– Командир ты здесь первый раз, а у нас в августе и сентябре каждого года такое твориться. Не первый раз отстоимся! – заверил, успокоил командира и наверно больше самого себя, начальник штаба эскадры.

К 12 часам ветер усилился в порывах до 45 метров в секунду, и внезапно у нас порвало бридель. Из носовых швартовых устройств раздался мат боцмана и прошел нервный доклад:

– Товарищ эх…., бридель порвало!