– Командирам боевых частей, начальникам служб прибыть в ходовую рубку к командиру корабля!

Любимый личный состав уже давно поднят, уже вернулся с физзарядки и занимается перед завтраком утренней приборкой и приведением корабля в порядок после ночи. Их деятельность контролируют командиры групп, батарей, командиры дивизионов из обеспечивающей смены. Вообще на корабле много приборок, утренняя перед завтраком, называется малой. Малая же приборка проводится перед обедом, перед ужином и перед сном, когда экипаж готовится ко сну. Во время малой приборки драиться с водой и мылом швабрами палуба, протирается пыль, чиститься до блеска медь, мелятся резиновые уплотнители дверей, люков, горловин, пожарных шлангов и медных пожарных стволов.

Большая приборка проводиться по субботам и ей отводиться минимум 4 часа и перед прибытием на корабль вышестоящего командования. На корабле должно все блестеть и сверкать. Это же военный корабль!

У каждого матроса на корабле, есть свое заведование, за чистоту и порядок на котором он отвечает. Весь корабль разбит на заведования. Это заведование записано у каждого матроса, старшины (командира отделения), мичмана (старшины команды) в книжке боевой номер, которую всегда положено иметь при себе в нагрудном кармане робы (рабочая одежда в которой матросы ходят на корабле) и ее положения положено знать наизусть.

Командиры боевых частей перед завтраком находились в каютах, приводили себя в порядок и готовились к утреннему подъему военно-морского флага.

Вызов к командиру корабля был некоторым исключением из общих правил, ведь докладывали о замечаниях за ночь старпому.

По опыту службы мы уже знали, что такие сборы не сулят нам ничего хорошего. Или внезапный выход в море, или инструктаж по поводу внеочередного прибытия какого-либо начальства, или еще какие неприятности, о которых с утра даже думать не хотелось.

Одевая на скорую руку галстуки и полуботинки (в повседневных условиях кают-компанию разрешалось посещать без галстуков и даже в «морских дырявых» тапочках, как их официально называли снабженцы «тапочки подводника») и схватив записные книжки (прибывать к командиру корабля без записной книжки – для записи указаний – считалось неприличным и можно было получить взыскание).

Получив приказ мы (командиры боевых частей и начальники служб) понеслись, как антилопы к водопою, в ходовую рубку выслушивать внеочередные вводные командира.

Что поделаешь – это служба и таковы правила. Не рекомендуется офицеру прибывать на совещание к командиру корабля позже всех и лучше всего не иметь замечаний по форме. И если все сделаешь правильно, то может тебя не заметят, и в твой адрес у вышестоящего командования не будет едких замечаний и подколок.

Бледный от периодических недосыпаний и озабоченной внезапной вводной командира, постоянный ВРИО старпома и очень стремившийся стать им, (единственный офицер, кроме командира корабля, допущенный к управлению кораблем на ходу и на якоре) командир штурманской боевой части (БЧ-1) Юрий Милентьевич Поляков (в неформальной обстановке просто Юра) собрал всех нас в штурманской рубке (где обычно собирал нас на ходу корабля, только командир).

Старпом же в повседневных условиях собирал командиров боевых частей, как правило, в своей каюте. Причем, когда у Юры Полякова было стремление отпраздновать, как-либо праздник, или требовала праздника душа (а такое тоже бывало иногда во время наших флотских будней), то по кораблю давалась команда:

– Командирам боевых частей и начальникам служб прибыть в каюту старшего помощника с записными книжками.

Мы же (командиры боевых частей) при этом должны были прибывать в каюту старпома со своими стаканами (не держал в каюте старпом стаканов на всех командиров боевых частей и начальников служб). И у старпома уже, как правило, был накрыт стол разнообразными разносолами и стояли в зависимости от настроения одна или несколько бутылок «корабельного шила» (корабельного на чем-то настоянного, инженером боевой части 7, спирта, который пользовался на корабле большой популярностью), и подавался к столу под скромным названием «черные глазки» за черный цвет и неповторимый вкус. Такое бывало иногда, правда очень редко.

Если же старпом вызывал к себе в каюту командиров боевых частей без записных книжек и их наличие не требовалось по громкоговорящей связи (их наличие, в общем случае, требовалось безо всяких команд), то значит, он собирал нас по серьезному служебному поводу. Таковы были наши незатейливые флотские секреты.

Но в этот день все было как-то не так. В штурманской рубке командиры боевых частей рассаживались на кожные диваны и в свободные стулья. Юра Поляков проверил наличие всех командиров боевых частей и начальников служб по списку и в порядке номеров и доложил, находившемуся уже, в своем походном кресле командиру.

Командир под команду старпома: – Товарищи офицеры! – вошел в штурманскую рубку, как всегда стройный и подтянутый, со своей неизменной улыбкой и почему-то метеокартой в левой руке, на что все офицеры сразу обратили внимание.

– Сидите, товарищи офицеры! – остановил он нашу попытку приподняться из объятий узких диванов и кресел – Ну что повоюем немного? – озадачил он всех нас опять своей необычной фразой.