– Кандидат в граждане, просьба обращаться к роботу-управляющему в уважительной форме "Вы", – отчеканила Кира. – В Иркутске, как и в Нью-Дзине, действуют три догмата выживания человечества. Первый – робот-управляющий делает все для выживания человечества. Второй догмат: робот-управляющий делает все для защиты себя, Ядра города и всех граждан; робот-управляющий вправе применить силу и даже казнить, если потребуется. Догмат третий: приказы робота-управляющего, отданные исходя из первого закона, обязательны к исполнению, – бесстрастно напомнила Кира.

В глазах у Толимана зарябило, и он откинул голову на высокую спинку кресла. Воздуха катастрофически не хватало, он быстро дышал, предчувствуя скорый обморок.

– Скажи, я сильно мешаю защищать город? – спросил он, отгоняя манящий сон.

– Кандидат в граждане, просьба обращаться к роботу-управляющему в уважительной форме "Вы".

– Меня только от смерти спасли, а ты вопросами достаешь! Дай отдохнуть! – раздражение придало сил. Толиман через боль выпрямился в кресле и посмотрел Кире в глаза. – Ответь на вопрос, робот-управляющий.

– Канди… – начала Кира по-новой.

– Я вас понял, простите.

– Вот и славно, – Кира вдруг заговорила приятным женским голосом и даже мило улыбнулась. – А теперь, Толиман, скажи…

Кандидат в граждане прижал указательный палец к губам, и Кира замолчала.

– Передо мной здесь кто-то был.

– Что прости? – робот наклонил голову и хитро посмотрел на Толимана, длинные полимерные волосы упали на плечи.

– Кресло. Оно еще теплое, а на пыльном столе следы от кружки.

Кира молчала.

– Воды дайте, Управляющая, а то я помираю.

– Прости, что сразу не предложила, – магниты в замках на спине Киры разомкнулись, отсоединив ее на время от Ядра Иркутска.

"Наконец груда технологий перестала спорить!" – возрадовался Толиман. Через пару секунд магнитные наручники ослабли, а его озябшие руки сжимали большую кружку с мультивитаминным зеленым чаем. Толиман сделал жадный глоток; несколько пролитых капель зелеными пятнами впитались в белую бесформенную одежду, выданную в медблоке.

– Горячо, – только и сказал он.

– Простите меня, – Кира рассыпалась ложными любезностями, которые Толиман не слушал.

Он жадно пил горячий чай, отрываясь губами от кружки только, когда от жара становилось больно – жажда была сильнее. Во вкусе он почувствовал необычную сладковато-терпкую нотку, которую хотелось смаковать.

– Умеют же у вас делать подсластители! – Толиман начинал радоваться своему новому дому.