— Ну да, — смутился и покраснел эльф. — Я над ним немного поколдовал. Как мог. В принципе, даже достиг цели, но…

— Леам, не томи! — попросила девушка. — Мне нервничать нельзя. Давай уж все сразу. От твоих недоговорок мне дурно делается!

— Извините, — покаялся эльф. — В общем, у нас проблема одна возникла: мышь оказалась девочкой. Так что половые органы ей пришлось… кхм… видоизменить. Я скрестил ее с тканями тела Дубка — он-то бесполый, но как бы официально считается мальчиком. И теперь она больше растение, чем мышь. И тоже бесполая. Зато она… то есть, уже он… условно разумен и при просвечивании артефактом показывает наличие интеллекта.

Эльф на последних словах приободрился: видимо, гордился этой частью работы.

— Условно разумен — это как? — уточнила Марина, даже не пытаясь вообразить, что ж там такое прячется под крышкой — помесь мыши и фикуса.

— Ну… — Леам снова замялся. — Желания у него есть. И для мыши он довольно умный. Но для человека… мягко говоря, туповат. И говорит не очень хорошо. Речевой аппарат я, как мог, скопировал с Ёжика — у него он самый простой. И, честно говоря, копия не поместилась даже в увеличенных мозгах. В общем, вот…

Он закончил свою речь весьма скомканно и вместо заключительных слов просто открыл крышку.

—&$*@%!!! Да в $€℅@ через ᵫ#ᵭ₿!!! — неожиданно обрушилось на Марину. Она оторопела от такого напора.

Для своих размеров — не больше мопса — у существа был низкий голос. Но на человеческий слух он, разумеется, звучал так, словно эта мышь-мутант надышалась гелием. Однако мелкая злобная тварь не сдавалась и старалась тем больше, чем писклявее звучала.

Выглядела она под стать своей речи: нелепое мышиное тело раздулось до длины больше ладони, а к нему крепилась здоровенная голова со все теми же мелкими глазками.

Чтобы голова своим весом не свернула существу шею, Леам каким-то образом укрепил животному мышцы вдоль позвоночника, а шею укоротил. Из-за этого сбоку мышь стала напоминать по фигуре бородавочника. Вместо шерсти по всему телу теперь произрастало нечто вроде хвои, а из живота топорщились суховатые корешки, как у суккулентов. Хвост отсутствовал.

— Извините, — в очередной раз покаялся Леам при виде выражения лица учительницы. — Это мой первый опыт в экспериментальной химерологии. Я сосредоточился только на двух задачах: формировании сознания и минимально считываемого артефактами энергетического фона, свойственного магикам. А внешность… в общем, я пошел простейшим путем, чтобы не убить животное. Но если надо, могу поработать и над внешностью.

— А это не навредит ей еще больше? — уточнила Марина.

— Честно говоря, риск довольно велик, — вынужденно признал эльф. — Я, конечно, хорошо знаю химерологию. Но свободными экспериментами занимаюсь впервые. Мне бы пару месяцев потренироваться на ком-нибудь менее разумном…

— Тогда не надо. Пусть живет, как есть, — отказалась от идеи Марина и закрыла, наконец, крышку, чтобы заткнуть мыша-матершинника. Из-под крышки еще некоторое время доносились ругательства, но затем животное успокоилось, как попугай, накрытый платком.

— Плохая была идея, да? — с виноватым взглядом обратился к Марине эльф, по-своему интерпретировав выражение ее лица.

— Не в этом дело, — с небольшой заминкой сказала Марина. — Большое тебе спасибо за такой энтузиазм… Нет, правда, ты молодец: и что взял на себя эту проблему, и что справился с ней. Пусть даже так странно… Но, видишь ли, боюсь, нашей администрации нужен не столько сам магик, сколько документы на него.

— А! — неожиданно обрадовался Леам. — Так это раз плюнуть!

— М? — удивилась Марина.

— Я отцу скажу, он выпишет, — просто ответил Леам.