Раничев задумался:

– Так вот, значит, оно как… И кто теперь володеет вотчиной?

– Да сынок его, молодой боярин Аксен.

А вот теперь, кажется – горячее! Аксен, Феофан и прочие – все это одна шайка, с давних пор еще спевшаяся и оказывающая большое влияние на старого князя. Наверное, и Таисья тут не зря отиралась, окромя околпачивания богатой вдовицы Матрены, наверняка, имела еще какое-нибудь поручение, а то и не одно. Да, где Аксен, там Таисья.

Иван посмотрел на Афанасия:

– А что, Аксен Собакин так до сих пор и не женат?

– Нет, не женат, – отозвался тот. – А вообще – жених завидный. Богат и к самому князю близок.

Скрипнув зубами, Иван вдруг вспомнил, как Аксен едва не изнасиловал Евдоксю во время нашествия войск Тимура, а затем всячески вредил ему, Раничеву… Нет, вряд ли возможно незаметно пробраться в вотчину, уж слишком хорошо знает его Аксен, слишком. Хотя идея хорошая… Обязательно надобно посмотреть, проверить, что в этой вотчине делается. Человечек нужен не местный, пришлый, чтоб умен был да на язык боек. Лукьян! Точно – Лукьян! А что – неглуп и за себя постоять сможет. Только вот как его Аксену подставить, чтоб, если и не доверял, то хотя бы не держал на подозрении какое-то время. И связь надо продумать… Посыльные? Эх, людишек бы с парнем отправить, чтоб не один, сам-то не пойдешь – узнают. Да, насчет людишек мысль верная. Михряя дать – парень силен преизрядно, да и оружьем владеет – сам же Лукьян и учил. Так-так… Всем хорош Михряй, да вот не особо хитер. Что ж – пускай легальным заступником будет, скажем, Лукьян – господин, а он – слуга. А и остальных людей дать… Да вот тех же самых обученных парней… выбрать, кто помоложе, да отправить – якобы Лукьян же их и привез на продажу. Вопрос тогда – откуда узнал, кому привезти? Кошка на хвосте принесла? А ведь дело-то тайное, правда, развернутое с размахом, надо признать… и не первый год уже. Нити на самый верх тянутся, к кому-то при княжьем дворе, иначе б не продержались бы столько, накрылся бы бизнес. Но ведь там же, при дворе, есть и другие силы – думный дворянин Хвостин да сам княжич Федор Олегович! А старый-то князь Олег Иванович уж совсем плох… Чай, не помер еще? Судя по всему, недолго уж того дожидаться.

Так, думай, Иван Петрович, думай. Каким образом вообще воруются люди? Верные слуги Аксена хватают прямо на улицах? Может быть, и хватают – но редко. Значит, кто-то привозит, или сами они приходят… как послушники к Феофану. Послушники… А что – это мысль! Только подстраховаться нужно, жаль, если погибнет кто зря, с Аксеном ухо держать востро надобно. Если, конечно, при делах Аксен… Что ж, проверить-то все равно надобно – попытка не пытка… А при этом неплохо бы заручиться поддержкой государственной власти. В чужую вотчину лезем – в собственность!

– Афанасий, в Угрюмове люди не пропадали?

Расстрига задумался:

– Кажись, пропадали. Слыхал… Так, краем уха.

– А поточнее нельзя выяснить?

– Чего же – нельзя?

– И, главное, вплоть до того, когда именно пропали, где, да кто, да как выглядели.

– Сделаем, Иване, не сомневайся!

Допив брагу, Афанасий распрощался и, взгромоздившись на коня, поехал в город. Проводив его, Раничев посмотрел на затянутое облаками небо, на змеящуюся по дороге поземку, поежился, и поднявшись обратно в избу, велел кликнуть Лукьяна.

Уже на следующий день, по дорожке, ведущей от Ферапонтова монастыря к Угрюмову, в сторону города зашагало полдюжины молодых парней, по виду – собравшихся принимать постриг. Покрутившись у городских стен, парни попали в метель и быстренько скрылись в лесу, откуда и вышли прямиком к вотчине боярина Аксена Собакина.

Оставив парней поодаль, Лукьян подошел к воротам, застучал посохом:

– Эй, православные!