– Невероятно!

Большего рассказать я не мог. Не потому, чтобы мне запретили, но сам понимал, что духовные тайны нельзя раскрывать даже самым близким людям. Она поняла это – и больше ни о чем не расспрашивала.

Но я не мог смириться. Мысль о том, что Настя, живая, из плоти и крови, ходит где-то рядом, – возможно, по тем же улицам, по которым хожу и я, – не давала мне покоя. Этот огромный город, который я любил всей душой, теперь стал барьером между мною и ею. Он скрывал её от меня. Прятал единственного человека, которого я хотел обнимать, целовать, видеть ежечасно. И я решил поступить так, как на моём месте поступил бы любой мужчина: найти её самому.

Поскольку она в наших рядах, понимал я, она – христианка. А значит, искать её нужно в храмах на богослужениях. Куда ходит большинство горожан? В Собор Святой Троицы, что в центре Иерусалима, рядом с русской миссией. Часть – в Горненский женский монастырь, и немногие – в монастырь Марии Магдалины в Гефсимании. Есть и другие места, но эти – основные, здесь службы проходят на церковнославянском, и исповедуют русские священники. Значит, сюда рано или поздно придёт и она! Уверенный, что найду её, я составил расписание богослужений и решил не пропускать ни одной Литургии.

Насте не сказал ни слова. Не стоит её пугать, достаточно того, что и в бою, и после боя она рядом. Но как внимательно стал я присматриваться ко всем молодым женщинам, разумеется, стараясь делать это как можно тактичнее! Мне было трудно представить, как она выглядит на земле, а потому искал не столько внешнее сходство, сколько неуловимое духовное ощущение, которое должно было мне подсказать, что это – она.

Что буду делать, когда найду её? – размышлял я, лёжа в своей комнате перед сном. Подойду, представлюсь? Нет, нет! Дам ей возможность самой узнать меня. А если я земной совсем не похож на себя, воина? Если я – другой? И что, если она – другая?

…Женщина вошла в храм незадолго до чтения Евангелия. Я стоял возле колонны слева и сразу же заметил её. Приятная внешность, волосы спрятаны под голубой косынкой. Замерев перед центральной иконой, она приложилась, затем начала ставить свечи. Я забыл обо всем: Настя! Как я мог подумать, что не узнаю тебя? Ведь это те же глаза, тот же поворот головы! А движения! Разве можно спутать с чем-то эту неуловимую, тонкую пластику, которая так восхищала меня наверху?

Сердце забилось часто и гулко. Но в этот миг начался Малый Вход, и я заставил себя смотреть прямо.

Она поставила свечи – и тихо отошла. Я не двигался с места, не мог: шёл один из глубочайших моментов Литургии. Начали читать Евангелие, и я изо всех сил пытался сосредоточиться, но лишь под конец мне удалось на несколько секунд забыть о Насте. Наконец, обернулся: она исчезла! Растворилась, как умела делать это в тонком мире.

Я сжал зубы, но лишь на мгновение. Всё внутри ликовало: мне удалось найти её, реальную, живую, и теперь точно знаю, что она посещает Собор Святой Троицы. А то, что ушла без Причастия… Что ж, у каждого – свои обстоятельства.

Я был очень радостен весь этот день, трепетно вспоминал, как она прикасается к иконе, затем ставит свечи, взгляд устремлён на огонь, глаза глубоки и серьёзны… Всё внутри замирало. Почему я не мог довольствоваться встречами, которые были у нас в мире духа? Почему непременно стремился к ней на земле? Что двигало мной? Желание соединить две реальности? Или желание любить её всю: и душу, и тело?