– Отец не разрешит. Я… еще ни разу ни к кому не ездила.

Джой думала, что Фелисити над ней посмеется, но та лишь улыбнулась и сказала:

– Я подошлю своего папу, пусть попросит твоего. Ты же знаешь, он не откажет.

Верно. Обе девочки хорошо понимали правила игры.

Джой сообщила новость вышедшему из Церкви Марку, и тот уважительно кивнул. Фелисити побежала к подъехавшим родителям и крикнула Джой:

– Согласились!

Джой оторопела: Фелисити кричит на церковной парковке, разве так можно?

Показался фургон отца, встал за машиной отца Фелисити. Мужчины вышли, обменялись рукопожатием.

– Рад встрече, Виктор.

– Джордж. И я рад. Чудесный денек, правда?

День был ужасный, серый и пасмурный. Спасибо, хоть дождь перестал лить.

– Вы наверняка спешите, но я быстро. Моя Фелисити твердо намерена пригласить вашу юную Джой к нам на обед.

Отец открыл рот, однако мистер Фелисити продолжал говорить, не переставая широко улыбаться:

– Разумеется, я привезу ее домой часа, скажем, в четыре? Девочкам хватит времени покататься на лошадях, побегать во дворе, или чем там нынче девочки занимаются? Вы окажете нам с Женевьевой большую честь, если согласитесь.

Женевьева…

Джой ощущала исходящие от отца темно-синие волны сомнений.

– Ну конечно, соглашусь. – Ответ прозвучал легко и сердечно, отец улыбнулся мистеру Фелисити. – Если это не доставит вам неудобств.

– Ни малейших. Значит, до встречи в четыре… Ну что, Джой, поцелуй отца – и поедем.

У Джой упало сердце. «Поцелуй отца»? Она глянула на Марка; тот округлил глаза, едва заметно пожал плечами. Повернулась к отцу. Отяжелевшие ноги приросли к земле, угри бешено заметались.

– О, Преподобный! – окликнул отец появившегося на пороге Церкви Преподобного Брейтуэйта. Затем кивнул мистеру Фелисити. – Простите, Виктор. Мне нужно обсудить с Преподобным новые псалтыри. Увидимся в четыре.