Внезапно Джой затопил стыд. Она прямо-таки ощущала, как он вонючими желтыми бусинами проступает из каждой поры. Это же мистер Ларсен, улыбчивый, добрый и щедрый… А она, Джой, его подслушивала, ползала неведомо где…
Угри вгрызлись в живот. Джой подняла взгляд на вышивку на стене. «Молчаливый слушатель, внимающий всякой беседе». Да, Джой оказалась молчаливой грешной слушательницей беседы мистера Ларсена. Подлая грешница, которая сунула нос в чужую личную жизнь.
Личная жизнь! Мистер Ларсен – не шпион. Он разговаривал с женщиной, уверял, что любит ее. Кто она? Ни отец, ни мама никогда не упоминали никакой Берил. Судя по тому, что звонки мистера Ларсена были «межогородными», она живет далеко.
Джой знала, что ему не следует любить Берил, раз он женат на миссис Ларсен. Мистер Ларсен нарушал шестую Заповедь. И десятую – если Берил замужем.
Теперь-то Джой понимала, почему он не звонит из собственного дома. Мистер Ларсен совершает ужасный грех. И знает это. Иначе почему не звонит от себя и зачем приносит шоколад?
Она посмотрела на улыбающиеся губы мистера Ларсена и на порванную обертку, фиолетовую с серебром. Шоколад. Это
Джой разглядывала его широкое красное лицо, пока он беседовал с мамой. Может, мистер Ларсен – Сатана, который обманом вовлекает их в грех?
– Держи, деточка. – Мистер Ларсен подтолкнул к ней сладкую плитку, в точности как сделал бы Сатана, искушающий душу. – Ты такой еще не пробовала, сегодня новенькая.
Он указал на обертку с надписью «Темный с клубнично-сливочной начинкой», улыбнулся и подмигнул.
Шоколад был темный-темный, почти черный, двух рядов уже не хватало. Джой подняла взгляд на мистера Ларсена… замаскированного Сатану. «Господи, прошу, не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого».
– Смелее, деточка. Это вкусно, поверь мне.
«Поверь мне». Именно так и сказал бы Сатана, вводя кого-нибудь в искушение и отправляя прямиком к Лукавому. А она, Джой, едва не взяла Его руку и не поскакала беззаботно с Ним по наклонной дорожке. Хотя не только она. Есть же еще мама. И Берил. Возможно, и другие.
У него, наверное, припасена еще одна шоколадка, для миссис Ларсен. Джой рисовала в воображении, как он входит в свой дом и достает из нагрудного кармана очередную плитку – волшебник, у которого бесконечный запас шоколадок вместо разноцветных платков. «Угощайся, любимая, – говорит злой волшебник Сатана и быстро ощупывает свой лоб, проверяя, не видно ли рогов. – Это вкусно, поверь мне». Миссис Ларсен откусывает кусочек, и тут вдруг изо лба мистера Ларсена начинают расти рога, а изо рта высовывается раздвоенный красный язык. Мистер Ларсен хватает пожарный «огнеглушитель» и направляет его на миссис Ларсен. Однако вместо пены оттуда вырывается пламя, и…
– Джой! – прикрикнула мама.
Джой посмотрела на шоколадку: блестящая серебристая фольга, роскошная темно-фиолетовая обертка, лоснящиеся и гладкие квадратики шоколада.
«Господи, прошу, не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого».
Мистер Ларсен не обманул. Шоколадка была вкусная, сверху очень-очень темная, а внутри – ярко-красная, тягучая. Пока она таяла на языке, Джой наблюдала за мистером Ларсеном и мамой. Они прихлебывали чай, жевали шоколад, разговаривали, смеялись. Джой видела маму такой расслабленной лишь с двумя Ларсенами, старшим и младшим.
Мистер Ларсен заметил, что Джой на него смотрит, и вновь подмигнул ей. Глаза у него блестели. Глаза Сатаны точно не блестели бы. Они были бы красными, ввалившимися, темными. Разве нет?
Мистер Ларсен опять рассмеялся, а мама подлила ему чаю.
Когда беседа о дождях и ветеринарах подошла к концу, а фиолетовая обертка очутилась в кармане мистера Ларсена, Джой, как всегда, проводила его к выходу, но сегодня она рассматривала гостя с куда большим интересом.