Джой не знала, что хуже: темные, как кровь, ликерные капли, быстро впитывающиеся в ковер; очередное богохульство Марка, или стакан, который они – нет, она – разбили.

Дрожа, Джой начала вынимать один осколок за другим правой рукой и складывать в левую. До чего острые и тонкие кусочки, как страшно об них порезаться! Еще страшнее, что сюда могут войти родители. Марк пытался промокнуть рукавом свитера ликер на ковре, но лишь сильнее растирал пятна.

Девочка разглядывала осколки в ладони. Эти стаканы всегда напоминали о «Пассионе» и корзинах мисс Бойл (не будет больше корзин), о песочных коржиках и пирожках, Рождественском пироге…

Рождественский пирог.

– Марк, это не он. Он не пьет ликер.

– Что? Думаешь, его пьет мама?!

Джой потянулась за маленьким осколком, а тот вдруг вонзился под ноготь указательного пальца. Она ахнула, из пальца закапала кровь.

– Беги за полотенцем, – скомандовал Марк. – И щетку с совком прихвати. Быстрее. Пока родители не вернулись.

В своей комнате Джой обернула кровоточащий палец уголком старого полотенца, которым обычно вытирала кровь после порки, а в кухне достала из-под раковины щетку и совок. Марк смёл осколки и высыпал их в расстеленное на ковре полотенце. Она без подсказок свернула его и побежала к мусорному баку. Забралась на верхнюю ступеньку и швырнула полотенце с осколками в Адский портал.

Повернулась. На дальнем пастбище, в овраге, разглядела крошечные фигурки – ветеринар и отец. Он вернется не скоро. Джой посмотрела в сторону пруда – над высокой береговой линией как раз показалась голова мамы. Она будет дома минут через пятнадцать, а то и меньше, в зависимости от того, сколько кувшинок несет. Джой припустила назад.

Марк оттирал ковер водой и содой. Он испуганно дернулся, но понял, что это Джой.

– Так. Я передвинул остальные стаканы вперед. К нам никогда не приходит больше двух или трех гостей одновременно, а значит, если повезет, отец ничего не заметит. До тех пор, пока мы оба не уедем отсюда далеко-далеко. В Дарвин.

Марк ободряюще улыбнулся, но Джой не сумела выдавить ответной улыбки. Предупредила:

– Мама возвращается.

Брат закрыл дверцу серванта, оценил ковер. Пятна почти не были видны, однако в воздухе витал ликерный аромат.

– Хорошо. Мне надо переодеться и почистить зубы, избавиться от запаха. Не впускай ее пока в эту комнату.

Джой кивнула. Что делать, если зазвонит телефон или мама захочет пройти к себе в спальню?

Они торопливо вышли, закрыли дверь. Марк бросил на ходу:

– Никому не рассказываем. Никогда. Договорились?

– Конечно! – торопливо заверила Джой.