Это послужило сигналом группе заиграть For They Are Jolly Good Fellows[26], а остальным – запеть. Потом отец прокричал: «Гип-гип!» – и зрители дружно ответили: «Ура!» После третьего «ура!» отец похлопал мистера Ларсена по плечу, и они обменялись рукопожатием.

Барбара встала рядом с Робертом, но тут, вместо традиционного круга по залу с благодарностями гостям, Ларсены направились к выходу. Роберт нес торшер параллельно полу. Отец, подобрав оберточную бумагу и бечевку, проводил взглядом «счастливую пару». Когда та достигла дверей, он бросил группе через плечо:

– Танец.

Джонни объявил, что последним танцем, как всегда, будет народный барн-данс. Роберт опустил торшер на пол и повернул назад. Барбара пошла дальше.

Джой ненавидела барн-данс, потому что каждые четыре такта мужчина, закружив женщину, «передавал» ее следующему партнеру. Так все дамы и кавалеры могли перетанцевать друг с другом. То есть Джой должна была танцевать и со стариками, и с прыщавыми подростками. И с отцом. Она встала с намерением прошмыгнуть в кухню, но увидела перед собой протянутую руку мистера Джонса. Внутренне содрогнувшись, Джой приняла приглашение и присоединилась к двум кругам танцоров.

Через несколько минут она уже кружила в руках Марка. Брат с сестрой смущенно переглянулись, соприкоснувшись ладонями, и Марк сказал:

– Не верится, что мистер Ларсен уезжает.

– Ему ничего другого не остается, – ответила Джой. – Чтобы стать счастливым, он должен отсюда уехать.

– Да уж. Не сомневаюсь.

Следующие два такта прошли в молчании.

Спустя три кавалера партнером Джой оказался мистер Ларсен. Она взяла его за руку. Какая костлявая! Да и лицо исхудало, хотя он всегда был мужчиной крепко сбитым, крупным, как добродушный лесник в сказках. Неужели Джой заметила это лишь сейчас потому, что узнала о его скорой смерти?

– Так-так, деточка, сегодня определенно мой вечер. Не только из-за прекрасной дефектной лампы, полученной так нежданно-негодно, – он подмигнул, – но еще из-за возможности потанцевать с тобой.

– Мистер Ларсен, пожалуйста, не уезжайте! Лучше и дальше звоните Бер… – Джой хлопнула себя свободной рукой по рту.

– Ничего, деточка. Прости, но я должен уехать; ведь, как я начал и не закончил говорить в своей ужасной речи, иногда мы вынуждены меняться. Даже если это причиняет боль другим. Даже если приходится прощаться с людьми, по которым мы будем скучать. С тобой, например. Твое поступление в университет, твой переезд в город тоже станут однажды большой переменой, причем далеко не все ее одобрят, но ты должна будешь это совершить. Обязательно навести там меня… – мистер Ларсен по-шпионски улыбнулся, – и Берил. Для разнообразия я приготовлю чай тебе, но только при условии, что ты принесешь шоколад.

На глаза навернулись слезы, и Джой сумела лишь кивнуть. Когда она дорастет до поступления в университет, мистер Ларсен, который так в ней уверен, уже умрет. Кроме того, по какому адресу их с Берил искать? Спросить Джой не успела – мистер Ларсен передал ее следующему партнеру, прыщавому Локлану Стюарту. Пока они сконфуженно отводили глаза друг от друга, Джой представляла: вот ей восемнадцать лет, и она, спокойная и уверенная не хуже миссис Фелисити, идет в гости к мистеру Ларсену. Стучит в двери коттеджа и видит на пороге кругленькую улыбчивую Берил в яркой разноцветной одежде. «Входи, милая. Как хорошо, что ты опять к нам заглянула». Домик у них яркий и разноцветный, в кухне на подоконнике растут герань и помидоры в горшках, которые Берил украсила мозаикой. Горшки похожи на Берил – большие, дерзкие и красочные.

Следом за ней Джой входит в спальню, где под белоснежным одеялом лежит мистер Ларсен. Вокруг светло, чисто и радостно. Джой опускается на стул рядом с торшером.

– Здравствуй, деточка. Принесла шоколад?

Мистер Ларсен широко улыбается, будто сегодня суббота и он сейчас зазвенит монетками в кармане.

– Темный с клубнично-сливочной начинкой. – Кивая, Джой достает шоколадку из сумки. – Как в те времена, когда я считала вас Дьяволом.

Хотя глаза мистера Ларсена подернуты тонкой серой пеленой, они по-прежнему сверкают.