Вот оно — правильное слово. Стая… Борьба за территорию. Прямо как звери дикие. Даже хорошо, что Селину не примут обратно. Но что дальше? Дадут ли ей ещё шанс стать синкером или так и придётся по подворотням бургеры тырить?

Алан понимающе кивнул.

— Ясно, что ненавидели. Ничего странного в том, что ты была для них как кость в горле. От своих амёбных друзей ты здорово отличаешься. Удивительно, как тебя вообще угораздило попасть в такую компанию.

Селина с минуту молча смотрела ему в глаза. Алан тоже не прерывал паузу. Пусть подумает. Ясно же, что ей нужно время, чтобы решить, раскрывать перед ним душу или нет.

— Майкл был моим мужем, — наконец, выдавила девушка, прикусив губу.

Алан посмотрел на Селину. Что–то подобное он и предполагал. Неужели во Фризиуме тоже создают семьи?

— Понятно, — сказал он и, вздохнув, добавил: — Прими мои соболезнования.

— Да что тебе понятно?! — вдруг взорвалась Селина. Похоже, эта тема была для неё очень болезненной. — Майкл был моим мужем ещё тогда, до поездки в Цюрих.

Трекер от удивления вскинул брови. Это же нарушение главного условия: никогда, ни при каких обстоятельствах не общаться со знакомыми из прошлого!

— Разве тут такое возможно?

— Ещё как возможно! Думаю, что и мой отец где–то здесь. Правда, я его пока не нашла.

От этих слов Алан совсем растерялся. Что же должно было случиться, чтобы так вот, всей семьёй?

— Отец, муж… Но почему?

— Всё просто. Если где–то появляется добрячок, направо и налево разбрасывающий деньги, то обязательно находятся и злые дядечки, которые желают этим воспользоваться, — с грустной усмешкой сказала Селина.

— Ты о ста тысячах за эвтаназию?

— Угу, — всхлипнула она.

Трекер задумчиво посмотрел на девушку. Ему такое даже в голову не приходило, а ведь это действительно соблазн для разных шакалов. Как же ей, наверное, тяжело говорить об этом! Нет, он её расспрашивать не станет, хоть любопытство так и рвётся наружу.

Алан подошёл к Селине, обнял и по–отечески погладил по голове. Девушка разрыдалась, вздрагивая всем телом.

— Ну, ну, всё будет хорошо. Я не дам тебя в обиду, — прошептал он.

Селина успокоилась только минут через пять. Она вытерла слёзы, села, скрестив ноги, прямо на пол, на кучку травы. И, слегка раскачиваясь, долго смотрела пустым взглядом куда–то вдаль. А потом её прорвало.