Будучи родом из маленького австрийского городка Рорау и одним из двенадцати детей колесного мастера Матиаса Гайдна, Йозеф с детских лет вынужден был сам пробивать себе дорогу. «У меня никогда не было настоящего учителя, — написал он впоследствии.

— Я больше слушал, чем изучал. Я слушал внимательно и старался использовать то, что произвело на меня наибольшее впечатление. Вот так я приобретал знания и умение.»

В течение нескольких лет Гайдн был певчим в церковном хоре собора святого Стефана в Вене; в 1749 г. из-за ломки голоса он вынужден был покинуть хор, и остался без средств к существованию и жилья. Он выкарабкался и в конце концов, в 1761 г., оказался на службе в Эйзенштадте у князя Павла Эстергази, потомственного члена богатой и влиятельной венгерской семьи. Пережив и Павла, и его сына Николая, и сына Николая Антона, Гайдн формально оставался на службе у князей Эстергази до конца своей жизни. «Прискорбно всю жизнь быть рабом», — написал он.

Ну, рабом — не рабом (по крайней мере он больше не нуждался), но постоянная зависимость от своеволия князей конечно же угнетала Гайдна. К тому же, обремененный многочисленными, не только музыкальными, обязанностями, он многие годы был полностью изолирован от музыкальной жизни Европы. Однако, это пошло ему даже на пользу: «Я был отрезан от мира/.../ и я не мог не стать оригинальным».

Эта его оригинальность, основанная на убеждении, что «искусство... неподвластно никаким жестким правилам», сыграла огромную роль: Гайдн явился фактически создателем как минимум двух жанров, без которых невозможно представить современную музыку: жанра симфонии и жанра струнного квартета. Впоследствии он оказался как бы немного в тени своего младшего современника Моцарта. Возможно, это и справедливо: сам Гайдн, по-отечески относившийся в Моцарту (они познакомились в Вене в 1781 году), безоговорочно признавал его превосходство: «Его гений был намного выше моего». Но согласитесь: слушая незнакомую музыку, всегда ли просто отличить Моцарта от Гайдна? Ну а чьи симфонии, квартеты или сонаты (но не оперы — тут Моцарт вне конкуренции) более достойны называться гениальными — это еще вопрос. Очень многому научился у Гайдна и совсем непохожий на него Бетховен.

Я, однако, отвлекся. К началу 80 г.г. слава Гайдна постепенно распространилась по всей Европе, он все еще связан службой у Эстергази, но в гораздо меньшей степени, чем первые годы. В 1885 г. по заказу из Испании Гайдн создает свою первую знаменитую ораторию на тему Семи слов Спасителя на кресте (первоначально была написана композиция из семи своего рода сонат). А в 1890 г. Гайдн впервые поехал в Англию, где провел около полутора лет, на время вернулся в Австрию и снова уехал, в начале 1894 г., тоже примерно на 1,5 года. Удивительное дело: Англия, не давшая миру ни одного действительно великого композитора, в 18 веке стала подлинной меккой для чужих гениев, а для Генделя так и вовсе второй его родиной.

Именно в Англии Гайдн наконец-то в полной мере познал «как все же сладка свобода». С первых дней ему был оказан роскошный прием: приглашения от многих лондонских семей из высшего общества (включая королевское) следуют одно за другим, всюду ему сопутствует огромный успех (в том числе и у женщин), триумфально — и с немалой прибылью — проходят его концерты, он возведен в сан доктора музыки Оксфордского университета. Несмотря на насыщенную светскую жизнь Гайдн много работает; в первый приезд он создает новые симфонии, оперу, пишет цикл обработок шотландских народных песен, во второй — в числе прочего три последние симфонии NN 102, 103, 104. В последний раз покинув Англию, Гайдн увозил ворох дорогих подарков от своих многочисленных поклонников, новые рукописи и — изрядный капитал.

Ему было уже за 60, но творческий потенциал его не иссяк. В конце 1790—начале 1800 г.г. Гайдн написал 6 больших месс (последнюю в 1802 г.) и два своих, быть может, наиболее значительных произведения: оратории «Сотворение мира» на либретто по поэме Милтона «Потерянный рай» (окончена в 1798 г.), а двумя годами позже — «Времена года» на основе стихов Джона Томсона. В последующие 2-3 года были написаны последние сочинения Гайдна: месса «Harmonie», квартет ор. 103 (остался неоконченным), новый цикл обработок шотландских песен.

До 70 лет Гайдн практически ничем не болел, но затем его здоровье стало заметно ухудшаться; помимо возраста несомненно сказалось переутомление. 31 мая 1809 г. он тихо умер в своем доме в Вене.

Творческое наследие Гайдна огромно: 104 симфонии, 83 струнных квартета, 53 клавирных сонаты, 14 месс, 3 больших оратории, 20 опер, около двух десятков концертов с солирующими инструментами и бог знает сколько еще сочинений в разных жанрах. Чаще всего Гайдн писал бодрую, жизнеутверждающую, насыщенную юмором и неожиданными, непредсказуемыми переходами музыку. Но он отнюдь не чужд и глубоких, драматических переживаний, а его последние квартеты — это уже прямое предвосхищение Бетховена, причем не его первых 12 квартетов ор.18, а, рискну утверждать, — непревзойденных «квартетов Разумовского».

Как ни странно, гении — тоже люди. И в качестве таковых зачастую вызывают противоречивые чувства. Одни — безусловную симпатию, другие — сожаление, третьи — жалость, четвертые — неприязнь. Гайдн — в числе первых, есть в нем что-то очень положительное, внушающее глубокое уважение; лично мне представляется, что с уверенностью это можно сказать о немногих — Бах, Мендельсон, Дворжак..?

Мое повествование было бы, однако, неполным, если бы я не попытался закончить его — по своему обыкновению — стихами, своего рода поэтическим приношением Йозефу Гайдну. Тешу себя надеждой, что именно в стихах мне наиболее полно удалось выразить свое отношение к этому гениальному музыканту и в высшей степени достойному человеку.