Как они сюда попали? Почему Верна их не заметила? Не особо задумываясь над этим, Меган провела по полоске ладонью и почти целиком смахнула все следы. Она сходила в ванную за влажной салфеткой и протерла простыню, удаляя оттуда последние следы загрязнения, на месте которого теперь было большое мокрое пятно.
Вымыв руки, Меган улеглась и потянулась за книгой. Ее спина упиралась в мягкую спинку изголовья. И вдруг ноздри Меган уловили слабый едкий запах, чуждый ей и комнате. Она повертела головой, потом наклонилась и понюхала одеяло. Странный запах исчез.
Меган вынула закладку и погрузилась в чтение.
Беспокойный, как ветер, что дует снаружи, изнемогая в пустой суетливой гонке, Ли Шекет бродит по темным комнатам первого этажа.
Ему досаждает не только необходимость ждать, пока Меган заснет, но и медленная скорость своего преображения. Когда завершится горизонтальный перенос генов, он станет еще более выдающимся человеком, чем сейчас. Он поднимется над всеми людьми и законами, включая и законы природы. Ему не терпится исполнить свое предназначение. Интуиция подсказывает: запрограммированные археи вызовут дальнейшие изменения в его организме. Его могущество превзойдет все человеческие мечты о силе. Но ему недостает воображения, чтобы представить, какими станут его новые качества и возможности. Он не хочет ждать. То и другое нужно ему сейчас.
Ветер вздымает горсти опавшей сосновой хвои и, словно комья слякоти, швыряет в окна гостиной. Шекет ходит вокруг рояля, само наличие которого непонятным образом его раздражает.
Когда она окажется в ошейнике и станет его послушной сукой, он запретит ей играть. Никакой музыки и живописи. Ей будет позволено только одно: подчиняться, ублажать его так, как он пожелает. И это ей понравится!
Девять пустых серебряных рамок – свидетели прошлого, которое он сотрет. Он вытравит из ее памяти мужа и сына. Ее жизнь начнется этой ночью, под ним. Фотографии, сложенные пополам, по-прежнему находятся в его заднем кармане. Шекет вспоминает, как хотел затолкать их ей в глотку, наказывая за сопротивление, но сейчас это представляется ему ненужным.
Она не сможет оказать ему сколь-нибудь серьезного сопротивления. С каждым часом он становится сильнее. Шекет ощущает, как наливаются и крепнут его мышцы. Он легко подомнет Меган тяжестью своего тела. Если только дернется, он откусит ей ухо, разжует и выплюнет в лицо, страхом заставив ее подчиниться, но не повредив красоты, которую она должна сохранить для него.
Помимо красоты, она должна сохранить способность к деторождению, стать матерью новой расы, ибо ей предстоит родить много детей, унаследовавших непревзойденные гены Шекета. Мысленно он уже видит этих детей. Они будут не просто дети, а полубоги, вобравшие в себя различные свойства многих видов. Он больше не сомневается в способности передать миллиарды – триллионы! – архей, попавших в него. Его яички раздулись, переполненные семенем нового мира.
Шекет достает фотографии. Они выпадают из его пальцев. Он топчет их и выходит из гостиной.
Его изменившееся зрение усиливает самые ничтожные крупицы света, и потому, возбужденно бродя по комнатам и коридорам, он ни на что не натыкается и ничего не задевает. Он движется бесшумно, словно золотая рыбка, выскользнувшая из укромного уголка аквариума и наслаждающаяся плаванием в темноте.
Несмотря на удивительную природу его преображения или вследствие этого, ему не сидится на одном месте. Он не может спокойно ждать. Он на ходу заламывает руки, запускает их в волосы, хватается за футболку, заскорузлую от крови Джастин, и обсасывает зубы, словно там еще сохранился вкус ее мяса.
Он оказывается у окна в мастерской Меган и даже не помнит, как сюда попал. Ветер нещадно гнет высокие тонкие деревья во дворе, отклоняя их к юго-востоку. Кажется, само вращение Земли так чудовищно ускорилось, что ее кора скоро лопнет, исторгнув всё укорененное в ней. Ярость ветра возбуждает Шекета. Он видит, как ветер ломает хрупкие ветви, мнет листья и гонит их по ночному пространству, словно стаи летучих мышей. Ему тоже хочется ломать и крушить все, что его окружает.
Шекет снова в движении. Архитектура дома невообразимо изменилась, будто решила ему подыграть. Коридоры превратились в туннели, но не прорытые в земле и не пробитые в камне. Кажется, легионы неведомых существ сделали их из органической субстанции, которую выделяют железы. Материал напоминает грубую бумагу. Он проходит по комнатам без окон, образующим неправильный круг. В центре находится нечто вроде гнезда. Каким бы странным это ни казалось, он чувствует себя как дома, спеша на встречу с ордами себе подобных.
Еще через мгновение это оказывается галлюцинацией или воспоминанием, порожденным не опытом, а инстинктом. Шекет попадает в кухню и ощущает зверский голод. Оставив пистолет на столе, он подходит к холодильнику, открывает морозильную камеру внизу и начинает рыться там. Он находит четыре стейка филе-миньон. Все они в запечатанных пакетах с логотипом элитной мясной компании, торгующей по заказам. Разорвав один пакет, Шекет принимается жевать мясо, но оно заморожено и не имеет вкуса.
Не утруждая себя поиском тарелки, он бросает пакет в микроволновку, нажимает кнопку «Размораживание» и смотрит через стекло, как карусель внутри вращается, подставляя мясо невидимым лучам. Филе-миньон истекает водянистой сывороткой, окрашенной кровью. Шекет издает тонкий пронзительный вой, похожий на один из множества голосов ветра.
Он выключает микроволновку и вынимает мясо. Оно по-прежнему холодное, но уже не мерзлое: податливое его нетерпеливым рукам, влажное и нежное между зубами. Вкус приемлемый, мясной пласт не вызывает у него отвращения, однако он надеялся совсем на другие ощущения. Обмякший кусок говядины не сопротивляется и не кричит, когда его рвут на части. Он не получает такого удовлетворения, как от Джастин, мясом которой он наслаждался в траве.
Шекет снова бродит по дому, от окна к окну, завидуя ветру и темноте. Ему хочется выйти наружу, оказаться внутри вихрей, услышать призывный голос хаоса. Его сердце бешено колотится. В висках стучит.
Он возвращается в кухню и смотрит на стейки, размораживающиеся на полу.