– Да, хороша охрана. Кто старший, – спросил Илья.
– А ты что за гусь? – отозвался один из стрельцов.
Ответа не последовало, второй игрок поднял на Илью затуманенный пьяный взгляд и усмехнулся, продолжая играть в карты. Илья подошел к ответившему стрельцу вплотную, приподнял его за шиворот и со всей силы ударил его кулаком в морду. Тот отлетел в сторону, ударился головой о стену и затих. Илья взял со стола жбан и вылил остатки содержимого ему в лицо. Его товарищ попытался встать, но Василий, левой рукой за плечо придавил его обратно к скамье, а правой сунул ему в пьяную рожу кулак под нос. Лежащий на полу стражник начал подавать признаки жизни, мотая головой, он пришел в себя.
– Сколько вас здесь и где остальные? – Илья подошел к лежачему стрельцу.
– Шестеро нас, а остальные упились вчера и спят. Ты уж прости нас воевода, не признали с пьяных глаз.
– Буди остальных, я скоро буду, и чтоб к моему приходу здесь все блестело, – Илья носком сапога отшвырнул в дальний угол большой черепок от разбитого глиняного кувшина.
– Пойдем Василий, нам здесь делать нечего.
Миновав двор башни, и выйдя наружу, они сели на коней и разъехались в разные стороны.
Боярин, Николай Вениаминович Собакин, принял Илью ласково, как дорогого гостя. Едва просмотрев грамоту, он увлек Илью в глубину своего терема и усадил за стол. Его род был близок к Годуновым и в это неспокойное время, Николай Вениаминович страсть как боялся народного гнева. Неспроста он обхаживал Илью, говорил лестные речи, в душе он был несказанно рад его приходу.
– Прокормить сто лишних ртов конечно не шутка, встанет в копеечку, но с другой стороны, можно лишиться и всего что имеешь, даже головы, – подумал боярин Собакин, – нельзя жадничать, в случае чего, сотня воинов придет к нему на выручку. Если даст Бог, они спасут его семью и подворье от разорения и гибели.
Николай Вениаминович дорожил своей головой и достоянием, это был крепкий мужчина слегка за пятьдесят, с выделяющимся брюшком, крючковатым носом, синие прожилки на котором наглядно свидетельствовали о стойкой приверженности его хозяина к алкоголю. И действительно, не успели сенные девки накрыть на стол, как боярин Собакин предложил первый тост – за здравие Государя и его матушки. Не успел Илья выпить до дна большую серебряную чарку, как того требовали правила приличия и этикета того времени, как Николай Вениаминович предложил вторую.
– За истинных защитников Отечества, – провозгласил он, выпил и пустился в воспоминания своей былой молодости.
Илья сразу смекнул, что монолог его будет долгим и нудным. Он решил, что пока еще трезв, нужно как-нибудь поскорее распрощаться и постараться не обидеть гостеприимного боярина, однако это ему не удалось. При первой же попытки, на лице Николая Вениаминовича появилась такая скорбь и грусть, что Илья просто не смог обидеть хлебосольного Хозяина и отложил свой уход на чуть позже.
Тосты сменялись один за другим со стремительной быстротой, менялись и темы разговора и, в конце концов, боярин стал вкрадчиво уговаривать Илью поселиться с десятком самых лучших ратников у него на подворье. Он согласился, да и собственно отказаться у него не было возможности, боярин был само гостеприимство и захмелевший Илья почувствовал себя как дома.
– Ну, мне пора, Николай Вениаминович, служба зовет, – молвил Илья нетрезвым голосом.
Радостное выражение лица боярина сменилось сожалением.
– Может, посидим еще Илюша?
– Не могу, дела, но вечером мы к вам непременно нагрянем.
– По рукам Илья, и давай еще на посошок.
Выпив, Илья засобирался, боярин пошел его проводить.