После трагической кончины матери в 1972 году Саманта жила с бабушкой и ее сестрой. Если не считать боязни цветов и автобусов с империалом, это была почти нормальная жизнь. По утрам Агата отводила ее в школу, прокладывая путь по Фласк-уок и Уэлл-уок — двум пешеходным улицам Хэмпстеда. Директриса по ее просьбе убрала из школьного двора, куда детей выпускали на перемену, все цветочные ящики.

Как и другие девочки ее возраста, Саманта мечтала заниматься балетом. К сожалению, до ближайшей школы классического танца надо было ехать на автобусе. Тогда ее записали на чечетку, благо преподаватель жил в двух шагах от бабушкиного дома. Дебби Дьюи сюда же привело плоскостопие. Так что они подружились, пытаясь подражать Фреду Астеру.

По субботам, ближе к полудню, Саманта поджидала отца, который забирал ее на выходные. Если не было дождя, Грегори Фоллоу приезжал за ней в купленном по случаю открытом спортивном автомобиле — по мнению дочери, самой прекрасной на свете машине. Пока они катили через весь Лондон, Саманта, сидевшая рядом с отцом, наслаждалась, подставляя волосы ветру. После смерти жены Грегори Фоллоу поселился в Ричмонде, в юго-западной части города. Его предприятие по торговле экзотическими продуктами лопнуло. Теперь он управлял бутиком под названием “Декор интерьера".

Днем Саманта играла на складе обрезками обоев и паласов. После закрытия магазинчика они ужинали в расположенном по соседству китайском ресторане, а потом шли домой, в скромную квартирку, которую Грегори снимал. От бутика ее отделяло не больше сотни метров, и состояла она из гостиной, крохотной кухоньки и спальни. Грегори уступал свою кровать дочери, а сам укладывался на диване в гостиной. Как только девочка засыпала, он на несколько часов исчезал, навещая очередную любовницу. По воскресеньям, наготовив сэндвичей, он возил ее за город.

Убаюканная ровным шумом мотора, Саманта смотрела по сторонам. Отец вел машину молча. Они вообще мало разговаривали друг с другом, но Саманту это не смущало. Сидя на потертом кожаном сиденье, она время от времени бросала взгляд на тонкие ухоженные руки отца, уверенно сжимавшие руль, и вдыхала его запах — Грегори пользовался исключительно французским одеколоном. Вечером воскресенья, часам к пяти, он отвозил ее назад, к бабушке. Поскольку Агата недвусмысленно дала ему понять, что видеться с ним не желает, он оставлял дочь на крыльце и, коротко махнув ей на прощание рукой, уезжал.

В марте 1974 года этим встречам с глазу на глаз пришел конец. В квартире Грегори поселилась его тогдашняя любовница. У Сьюзен Флаун в жизни была одна цель — стать второй миссис Фоллоу. Соблазнив отца, она попыталась подружиться и с дочерью, что оказалось гораздо труднее. На ее многочисленные предложения пойти прошвырнуться по магазинам Саманта отвечала вежливым, но твердым отказом. За подарки говорила спасибо, но книжки, платья и пазлы так и лежали в магазинной упаковке. Ужинали они теперь не в китайском ресторане, а дома — готовила Сьюзен. Она же безуспешно старалась оживить трапезу беседой, натыкаясь на надутую физиономию Саманты и неловкое молчание Грегори.

Для Саманты воскресенья потеряли всякую прелесть. Сосланная на заднее сиденье, она разглядывала мелькавшие мимо пейзажи, лишь бы не слушать болтовни Сьюзен Флаун, занявшей ее место рядом с отцом.

В одно из июньских воскресений 1975 года, когда они уже ехали в Хэмпстед, им навстречу выскочил с перекрестка на красный свет грузовик с тентом. Открытая машина Грегори врезалась в него, застряв между передними и задними колесами. Саманту силой удара подбросило вверх, и она упала прямо на тент грузовика. Перед тем как потерять сознание, она успела увидеть окровавленную голову, зажатую между рамой грузовика и подголовником спортивной машины.

Свой десятый день рождения она встретила с загипсованной ногой и не смогла присутствовать на похоронах отца. Останки Грегори погребли в той же могиле, где уже лежала Джейн Мэри. Сьюзен Флаун, так и не ставшая второй миссис Фоллоу, упокоилась в семейном склепе, рядом с родителями и ворчливой теткой.

Следующим летом Саманта — гипс с нее уже сняли — вместе с бабушкой доехала на метро до вокзала и села в поезд до Брайтона, куда они отправлялись на каникулы. На вокзальной площади Брайтона Агата подозвала такси. Водитель уложил в багажник чемоданы и распахнул заднюю дверцу автомобиля, приглашая пассажиров занимать места. Агата села первой. Саманта, побледнев как полотно, отступила на шаг и наотрез отказалась лезть в машину. Ни угрозы, ни уговоры не возымели на нее никакого действия. В итоге таксист уехал без них, с одними чемоданами. Агата с бабушкой проделали два километра до отеля пешком.

В Лондон они возвращались тем же самым манером. Агате пришлось признать очевидное: к внучкиной фобии перед цветами и автобусами добавился панический страх езды в автомобиле. В начале учебного года она записала Саманту на прием к психологу, кабинет которого располагался возле станции метро “Камден-таун". После десяти сеансов тот признал свое поражение. Агата не собиралась сдаваться так легко и нашла другого психолога — тот практиковал в двух шагах от станции “Кингсбери", идеальный вариант. Но и ему не удалось справиться с проблемой. Третий психолог, трудившийся в десяти метрах от станции “Чансери-лейн", также не добился успеха. Потом был терапевт, к которому они ездили на станцию “Хомертон". И четвертая попытка оказалась безрезультатной. Агата смирилась, поняв, что никто не в силах помочь Саманте избавиться от ее фобий. Следовало к ним приспособиться.