Он был не похож на тех взрослых мужчин, которых Ника встречала в окружении своего отца. Их семья вначале жила в районном центре, сибирском поселке Казачинское на берегу реки Киренги.

Сколько Ника помнила себя, столько и эту реку, и густой лес по берегам, она помнила дом и людей, которые бывали у них. Часто в доме становилось шумно и тесно от громкоголосых, похожих на охотников мужчин в меховых шапках, высоких сапогах, с ружьями. Это всё были руководители отделов здравоохранения и поселковых больниц. Отец Вероники долгое время оставался на посту заведующего райздравотделом.

Его подчиненные бывало, собравшись на очередное совещание, засиживались допоздна, а то и оставались ночевать. Не все могли добраться домой — посёлки были разбросаны по району, и дом отца Вероники и был тем административным центром, где собирались для совещаний и оставались для дружеских бесед. Нику брали на руки, дарили ей подарки, она видела, как эти люди уважают её отца, даже почитают. Его мнение всегда было решающим, даже в семье. Девочка гордилась отцом, хотя в общении Сергей Иванович был крут, но жили они хорошо.

Когда Ника закончила шестой класс, семья перебралась в Ангарск. Сергей Иванович хотел, чтобы его дочь получила хорошее базовое образование, у девочки с раннего детства была склонность к музыке и языкам, но отец определил иностранные языки как более перспективное направление, тем более, что и мама Ники преподавала английский в школе, и на первых порах проблемы с языком не было.

Правда в Ангарске маме пришлось работать не по специальности, а потом и совсем уйти и сидеть дома, один год Вероника долго болела. Но к одиннадцатому классу всё наладилось и она закончила школу с золотой медалью, потом, как и хотел папа, поступила в институт — Иркутский Государственный Лингвистический Университет. Жила в общежитии, и прежняя поселковая жизнь не казалась уже такой интересной. Но разве мог Иркутск сравниться с Петербургом, а папины подчиненные с Виктором.

Никто из них не умел так рассказывать!

— Пусть вас не удивляют мои познания, — улыбнулся Виктор. — Я не историк и не искусствовед, мои знания основаны на интересе и только. А ещё первым вариантом моего диплома были увеселительные мероприятия в концертном зале Павловского императорского вокзала, и гулянья на берегах реки Славянки. Вот я и взялся изучать Павловск основательно, а для этого пришлось поближе познакомится и с семейством Романовых. Если честно, я люблю русскую историю меньше, чем западную.

— Почему?

— Несколько причин, во всяком случае рыцари мне гораздо ближе, чем витязи по менталитету, впрочем ни тех, ни других уже нет в природе. Вымерли, как класс…

— Ну да, а вот я люблю славян, язычников.

— Тогда можно сказать, что вы попали на их исконные земли. Задолго до Петра Первого здесь селились финские племена, а позже вся территория по реке и дальше через озеро Нево, так называлось тогда Ладога, частью пути из варяг в греки. Только после ливонских войн земли были потеряны для Руси и перешли к шведам, с большим трудом вернул их России славнейший представитель рода Романовых государь Пётр Алексеевич, известный в мировой истории, как император Пётр Великий. Если вы интересуетесь славянами, то знаете всё это не хуже меня.

Ну что ж, идёмте дальше, а то так и простоим перед августейшими особами до закрытия музея.

Сейчас мы увидим несколько комнат, — сказал Виктор, пропуская Нику вперёд, — с которых и начинается дворец. Самая красивая на мой взгляд Белая столовая всё того же Чарльза Камерона. Об этом человеке стоило бы рассказать подробнее.

— Расскажите! — обернулась к нему Вероника так быстро, что Виктор чуть не натолкнулся на неё. Она смутилась под его взглядом. — Если конечно вам не трудно.

— Мне приятно, не часто выдаётся поговорить так подробно о Павловске. Это место… оно для меня не только музей и парк, а состояние души, я кажется повторяюсь, — Виктор тоже был смущен и не сумел скрыть этого. Или не захотел скрывать от Ники?

— Да, я понимаю вас. Здесь так красиво и всё это…

Она не могла подобрать слов. Виктор улыбнулся ей и кивнул.