Из передней послышались голоса. Стедлэнд различил голос Джона, открыл дверь и вышел на площадку. Лестница была освещена. Свесившись над перилами, он увидел дрожащего Джона, закутанного в пальто поверх пижамы, объясняющегося с пожарным в блестящей каске.

— Я ничего не могу поделать, — кричал пожарный, — мне приказано провести рукав через один из соседних домов, ваш дом ближе к заводу.

Мистеру Стедлэнду совсем не улыбалось, чтобы пожарный рукав провели через его дом, и он решил уладить дело.

— Поднимитесь ко мне на минутку, любезный, — крикнул он пожарному, — нам надо кое о чем поговорить.

Пожарный, стуча сапогами, взбежал по лестнице.

— Мне очень жаль, но приказано провести рукав… — начал он.

— Подождите минутку, дружище, — сказал, улыбаясь, мистер Стедлэид. — Я думаю, мы с вами сговоримся. Тут по соседству немало домов, а пожарный рукав у вас длинный, не так ли? Входите-ка сюда…

Стедлэид вернулся в кабинет; пожарный последовал за ним и молча следил за его движениями, пока тот открывал шкаф.

— Все обошлось проще, чем я думал. — сказал он наконец.

Стедлэнд быстро обернулся.

— Руки вверх. — скомандовал пожарный — и не вздумайте сопротивляться, а не то плохо будет, мистер Ноа.

_{— Руки вверх. — скомандовал пожарный — и не вздумайте сопротивляться, а не то плохо будет, мистер Ноа.}

И тогда Ноа Стедлэнд заметил черную маску под блестящей каской пожарного.

— Кто… Кто вы такой? — спросил он хриплым голосом.

— Я — одни из «Четырех справедливых». Нас похоронили преждевременно. Мнимая смерть — лучшая защита от всех бедствий.

VII.

В девять часов утра мистер Ноа Стедлэнд все еще сидел у стола, мрачно грызя ногти; перед ним стоял нетронутый остывший завтрак.

Внезапно в комнату вошел печальный вестник несчастья, мистер Джон, в сопровождении главного инспектора полиции Галлоуэя и его помощника.

— Не желаете ли прогуляться со мною, Стедлэнд? — спросил весело инспектор и Стедлэнд тяжело поднялся со стула.

— В чем меня обвиняют? — спросил он. с трудом выговаривая слова.

— В шантаже, — ответил инспектор. — У нас достаточно улик, чтобы повесить вас. И дело Стора будет пересмотрено заново. Кто выдал вас?

Стедлэнд не ответил. Последние слова Манфреда перед тем, как он скрылся в туманной улице, все еще звучали в его ушах: