— Надо прекратить это паясничество! — прошипел он мне. — Я арестую вас именем закона! Прошу полицию исполнить свой долг!

Шуцманы спустились в яму и положили мне на плечи свои широкие лапы. Но я гневно посмотрел на них и сказал:

— Что-ж вы, потеряли уважение к святости смерти?..

— Да он не умер! Это мошенничество! — вскричал некий храбрый лейтенант запаса.

— Вот как! — засмеялся я. — Прошу покорно! — И я протянул шуцману мое свидетельство о смерти. — Извольте убедиться! — А кроме того, — продолжал я, — если вам мало удостоверения районного врача, то… понюхайте-же, старый осел!

Господин в орденах выставил нос.

— Фу, дьявол! — вскричал он и подался назад.

— Держитесь в границах приличия. милостивый государь! — остерег я его. — Сегодня знойный июльский день, сейчас самый полдень… я покойник… и, стало-быть, имею право смердеть!..

Но королевский прокурор не успокоился.

— Это меня не касается. — заявил он, — я вижу только, что здесь учинено грубое бесчинство. И это грубое бесчинство требует кары закона. Прошу шуцманов положить этого господина в его ящик и убрать его отсюда; прочие имеют следовать за мною!

Шуцманы взялись за дело; я оборонялся, как мог. Но они были много сильнее меня, ловко засунули меня в ящик и понесли с кладбища к повозке. Все последовали за мной; господа сели в кареты, а Красные Самокатчики вскочили на велосипеды. Даже могильщики пошли за нами. Я радовался только тому, что тайный обер-регирунгерат, так обеспокоивший меня своим старомодным погребением, теперь остался в полном одиночестве, всеми покинутый. То-то, верно, досадовал, дурак!

Мой ящик поставили на козлы, а сверху сел толстый шуцман. К счастью, я имел возможность поглядывать в щелку. В город мы ехали бодрой рысью и, наконец, остановились перед зданием суда.

— В сорок первый зал! — скомандовал прокурор. Шуцманы понесли меня с ящиком, все устремились за нами.

Судья сидел на возвышении среди своих шеффенов. Господин прокурор произнес длинную речь: он извинялся, что прервал судебное заседание, но у него спешное, срочное, совершенно неотложное дело. И он рассказал обо всем.

— Бездельник утверждает, что он мертв, — закончил он, — и имеет даже правильно составленное свидетельство о смерти!

Господин судья приказал мне вылезть из ящика.

— Нет ли среди публики врача? — спросил он.

Тотчас же вышли вперед: обыкновенный врач, штабной лекарь и доктор медицины, начальник уездного богоугодного заведения.

Они выслушали меня, причем держали платки у самого носа. Приговор их был краток: «Без сомнения, покойник»!

Я торжествовал.